а лёгочное – на рябину. Только мозги не выращивают. Так. – Взрослый остановился, сверился с карточкой, бегло осмотрел дерево, довольно кивнул. – Выбирай. Пока пришьём то, что есть. Родители твои решили, что хотят тебе твою же руку. Поэтому в лаборатории у тебя сегодня возьмут кровь, сделаем дереву прививку, и через два месяца рука созреет.
Витя нашёл левую руку нужного размера. Показал генетику. Тот достал портняжную ленту, обстоятельно обмерил и Витину, и донорскую руку. Хмыкнул, вытащил из своего магазина шприц с голубоватым веществом и вколол выбранной руке в запястье.
– Это обезболивающее.
– А осенью все руки опадают?
– Ещё скажи, на юг улетают, – криво улыбнулся взрослый и вытащил из кармана ручную электрическую пилу.
Витя поспешно отвернулся. Послышалось сердитое, влажное, хрусткое жужжание – и через минуту бледный школьник держал под мышкой холодный контейнер с пересадочным материалом. Путь до больницы при Плантациях трансплантации, заплаканную маму и нахмуренного папу, прилетевших к нему с другого континента, равно как и саму операцию мальчик помнил весьма смутно. Слишком было страшно. Зато через два месяца, когда созрела его собственная рука, Витя уже не боялся. Ни Леса, ни рассеянного генетика.
– Здравствуйте. Я Витя Чернышёв, помните меня?
– Что я, всех должен помнить? – буркнул тот в усы. Он опять не мог отыскать свои очки. Они висели на нагрудном кармане замызганного халата.
– Где-то здесь растёт моя левая рука. Я за ней пришёл.
Мальчик протянул свою медицинскую карту, кашлянул и указал учёному на очки. Тот резко напялил их на нос и принялся раздражённо листать Витины бумаги.
– Квадрат 10-А.
Витя уже без страха пожимал протянутые руки. Здесь мало что изменилось. Разве что на месте того чахлого дерева с капельницей теперь стоял тонкий саженец, весь усеянный малюсенькими кулачками с перевязочками.
– А что будет с этой рукой, когда её отрежут? – спросил Витя.
Генетик оторвался от изучения ногтей жёлтой женской ручки.
– Галя, ну сколько раз повторять: грязи под ногтями не должно быть! А тут хоть морковку сажай! Что, зря я, что ли, плакат повесил: «Мойте руки перед поливкой»?
Прибежала красная Галя с маникюрным наборчиком.
– Правильно. И постриги. А то исцарапают друг друга из ревности, как такие пациентам пришивать?
Селекционер обернулся, увидел школьника, опять полез ворошить карточку мальчика. Две шаловливые непарные руки изобразили над знаменитой головой оленьи рога.
– Квадрат 10-А, – подсказал Витя. Они снова зашагали. – Так что будет с этой рукой, когда её отрежут?
– Что-что… Крокодилам отдадут. Да не смотри ты так, шучу я. Просто переработают на питательную смесь.
– Жалко. Она хорошая, хотя и не моя. Может, её кому-то
