краткий доклад мой, покачал головой:
– Возможно, в другой раз у меня будет время и желание поспорить об этом, но не сейчас.
– Иногда жизнь не оставляет времени, а требует ответа здесь и сейчас.
– Жизнь или ты?
До меня вдруг дошло – Гена не понял и десятой доли того, о чем я сейчас ему говорил. Даже, наверное, сотой.
В эту минуту в будку мастеров вошел бригадир 322-го заказа Костя Куьмук с лицом Никулина, фигурой Моргунова и голосом Вицина из кинофильма «Самогонщики». Он медленно и осторожно приблизился к столу, осмотрел его и ткнул пальцем в мою тетрадь с записями.
– Эта? Жентяй говорит: ты здесь такое накопал, что нахрен работать….
Его адамово яблоко прокатилось по горлу от ключиц к подбородку.
Гена вскочил и руками замахал.
– Идет производственное совещание, и тебе нехрен совать свой нос не в свои дела.
На попытки бригадира возразить Гена гремел:
– Никаких вопросов! Никаких ответов! Нечего время терять – иди, работай!
Лицо Кузьмука исказила гримаса.
– Мастер! – это уже мне. – Ты скажи – нас действительно дурят?
Мое молчание было красноречивее всяких слов.
– При таком раскладе, – заявил бригадир, – надо приглашать партком и профком.
И вышел.
– Вот было бы это последнее огорчение…, – развел руки Гена, хотел еще что-то добавить, но в горле стал ком; он поморщился, глотая. – Понял теперь, что заварил?
– Не понял, как к этому относишься ты.
– Я не технолог, чтобы читать всю эту муру, – он кивнул на полку с документацией.
– И что мне сказать? Простите за беспокойство, пошел в техбюро?
– Чего добиваешься? Гнешься Кощеем да получишь по шее!
Начальником техбюро нашего цеха был Крюков Валера, выпускник ДПА. Мало того – бывший мой одногруппник той, дофлотской, поры.
– Я и не знал, – абсолютно честно признался он. – Что, правда? Тебе на самом деле хочется поставить вопрос об этом прямо сейчас? Все-таки конец месяца и квартала….
Я промолчал.
Он пристально посмотрел на меня:
– Чего же ты добиваешься?
Святые угодники! Меня это стало доставать! Ничего я не добиваюсь, а просто хочу знать – бардак этот задуман умыслом злым или запущено все от нерадивости.
Я приблизил к Валере лицо:
– Если скажу кое-что по секрету, обещаешь тайну хранить?
Крюков шумно сглотнул и несколько раз кивнул, выдавив хриплое:
– Конечно.
– Я – коммунист. Непонятно, да?
– Понятно, – поспешно заверил он. – Только почему это надо хранить в секрете?
Будь я азартным человеком, то после техбюро прямиком потопал бы в кабинет начальника цеха. Но, увы, я –
