ичала старая аварка Саида. С несвойственной для ее возраста проворностью, она носилась по склону горы, призывая, к себе своих овец. Никто не знал, сколько ей лет, она и сама путалась в датах. Но, судя по ее детям преклонных лет, Саида в 90 лет сохранила гибкость и зоркость. Селяне, кто поливал огород, кто вычищал двор, кто полдничал под навесом. Разливалась вечерняя прохлада. Две подружки, Оля с Ликой лежали на широком стоге сена. Мечтали о далеком городе, куда они собрались поступать в медицинское училище вместе. Пушистые облака плыли над ними замысловатыми фигурами.
– Пойдешь сегодня картошку печь? Там Паша будет – мечтательно подкатила глаза Лика.
– Расскажи еще про эту твою тетку.
– Какую?
– Ну, про эту. У которой мы жить будем в городе – тревожно посмотрела на Лику Оля.
– Ты опять. Не дрейфь. Нормальная она. Я ее с детства знаю. Каждый год у нас отдыхала. По горам лазили. Маринка, дочка ее тоже ничего такая.
– Эта взбалмошная деваха? Одними матами разговаривает.
– Ну, есть немного.
– Немного – скривилась Оля. – На Пашку вешалась. Хотя знает, что он тебе нравится. С Витькой всю ночь на мотоцикле гоняла. Здесь так нельзя. Здесь аварцы живут. Мага предупреждал, что ей ноги выдернут за такое поведение.
– Да. Конечно. Я ей говорила. Бесполезно. Хохочет. Ей нравится всех раздражать. В городе почти все такие. Там люди другие.
– Вот из-за этого не хочется уезжать. С другой стороны, тут тоже делать нечего. Хочется мир посмотреть.
– Вот именно – подхватила Лика. – В нашей дыре ловить нечего. Поедем, другой мир посмотрим. Цивилизация. Майя Филипповна хорошая. Директор школы. Такая красивая, грамотная. Маринка тоже не плохая. Добрая. Котят бездомных подбирает, выхаживает, потом в добрые руки отдает.
– Не знаю. Вдруг не поступим.
– Поступим. Майя Филипповна уже договорилась, что бы к нам не придирались. Она всех там знает. Так пойдешь сегодня картошку печь?
– Конечно – улыбнулась Оля.
Ласковый вечер предвкушал посиделки у костра с друзьями детства. Всем предстояло разлететься из родительского дома. Кому учиться, кому работать, кому возвращаться домой. Каждое лето братья Михалевы приезжали к бабушке на каникулы. Спортивный, коренастый Вадик нравился всем девочкам на улице. С неторопливой вальяжностью, потряхивая белым чубом, он выходил на крыльцо, любуясь в зеркале умывальника на свое отражение. Причем, волосы у него были темные, а широкая полоса впереди была белой. Это придавало ему дополнительного шарма. Не говоря уже о джинсах,
которые никто из здешних ребят даже в глаза не видел.
– Батя из-за границы привез – хвастался своим отцом дальнобойщиком Вадик.
Все девочки тайно мечтали прогуляться с ним где-нибудь на полянке леса. Но он со всеми был одинаково мил и корректен. Участвовал во всех играх и посиделках. Один раз с каждой из них прогулялся, до дома проводил. Но только раз. Все терялись в догадках, кто же все же нравиться Вадику. Оля тоже было повздыхала о нем летними ночами. Но, будучи не глупой девушкой, решила оставить все как есть. Не прогадала. Они сдружились. Лика, почувствовав себя отверженной, заняла неприязненную позицию.
– Бесит меня этот индюк. Строит из себя непонятно кого.
Противоположностью был его младший брат Никита. Хулиган и оторвила, он регулярно обносил чужие сады. Но на посиделках у костра, куда Вадик всегда брал его, становился тихим и послушным. Слегка побаивался старшего брата. Вот и теперь ребята располагались на поляне среди сосен. Извлекая из пакетов картошку, лук, помидоры, яйца, любовно нагруженные мамами и бабушками. Отовсюду тащили хворост. Девочки накрывали на «стол» из пакетов, ребята жгли костер, пекли картошку. Окружив костер, обжигали руки готовой картошкой. Разговор не клеился, всем было грустно.
– Ну что, сестренки – грустно смотрел Магомед на Олю с Ликой. – В городе если кто обидит, пишите мне. Урою любого. В городе, пацаны борзые.
– Да ладно. Ничего с ними не будет. Девчонки нормальные, если с катушек не съедут – успокаивал Вадик.
– А помните, как мы бабку Семениху наказали – разбавил беседу заразительным хохотом обаятельный верзила Пашка.
– Не мы, а ты – поправила Лика.
– Будет знать, как жадничать. Скупердяйка – осторожно вставил Никита.
– Не понял, а ты тут причем? – угрожающе повернулся к нему Вадик.
– Нормально
