– ласковым, заискивающим – обратился к моему фамильяру и протянул руку, чтобы погладить его. Но кот махнул лапой с выпущенными когтями и клацнул зубами для большей убедительности.
А мне стало обидно! Значит, меня он отчитывает, сверлит недовольным взглядом, а моему коту достается «Привет, красавец»? Чем я хуже?
Прогнав глупые мысли, холодно бросила:
– Пришел извиняться, так извиняйся и уходи!
Кажется, я перешла черту, жаль поняла это слишком поздно…
Орист полыхнул желтыми взглядом и в мгновение ока оказался рядом. Его ладонь легла мне на шею и слегка сдавила ее:
– Не забывайся, девочка, я тут по просьбе ректора! Этот молокосос донес на меня! – под молокососом он имел в виду, скорее всего, Лео.
Я смотрела на его исполосованное лицо и тряслась от страха. Шрам выглядел зловеще, искривленные гримасой губы и ярко светящиеся глаза тоже нагоняли жути.
– Пусти… – прохрипела пересохшими губами и попыталась вырваться, но это привело к совершенно другому эффекту. Он теснее прижал меня к себе, сильнее сдавил горло и с глухим рыком… поцеловал!
Несколько секунд, которые показались мне вечностью, стояла истуканом, а потом со всей силы оттолкнула его от себя, потому что воздух закончился, а упасть в обморок второй раз от поцелуя, это слишком даже для такой непутёвой ведьмы, как я.
Когда смогла вымолвить хоть слово, прохрипела:
– Извинения приняты! – оборотень рыкнул еще раз, я зажмурилась от страха и… Услышала как громко хлопнула дверь.
Орист вылетел из комнаты, будто пробка из бутылки. Перевела дыхание, пытаясь успокоить суматошный стук сердца, и прикрыла глаза. Стоит признаться, хотя бы самой себе – целуется он классно.
– А я смотрю ты, оказывается, коварная девушка, Кори! – присел на пол, куда я опустилась в поиске опоры, Фуська.
– Думаешь? – голос уже не был похожим на стон умирающей, что радует, иначе как мне сегодня строить из себя строгого преподавателя, если буду еле хрипеть?
– Конечно! – с энтузиазмом подхватил кот. – Возле тебя такие мужики вьются. Сначала ректор, теперь вот Орист…
– Только до этого один сначала практически обозвал меня безответственной дурой, а второй пришел якобы извиняться за жутко обидные слова и то по указке начальства…
Обидно? Да не то слово. И хоть на душе уже не было так гадко от слов Ориста про мое «аморальное» поведение, все равно, я бы не отказалась от искреннего раскаяния.
И тут вспомнила:
– Фусь, а ведь я его прокляла! – даже с пола подскочила.
– Кого? – опешил кот.
– Ну, Ориста я прокляла, кого же еще?! – возмутилась на непонятливость фамильяра.
– И сильно прокляла? – деловито уточнил он, а глаза у самого заблестели в предвкушении.
Я скривилась и честно призналась:
– Не знаю, я на эмоциях сказала, сейчас даже и не вспомню точную формулировку фразы, но что-то
