млела от его близости, от его слов, которых ей никогда и никто не говорил, от его ласковых губ, пробирающихся нежными прикосновениями по ее шее. В ответ она крепче прижималась к нему. Рука Егора непроизвольно скользнула по ткани кофточки. У Даши чаще застучало в груди. Егор ладонью нащупал маленький тугой бугорок. Он обхватил его и тихонько сжал. Огонь пробежал по телу Даши, ей хотелось, чтобы Егор не вынимал своей руки: пусть бы вот так, ласково гладил, сжимал. Она впервые позволяла себе и ему такие вольности. Щеки ее горели от стыда.
– Не надо, Егор, – прошептала Даша сжимая кисть его руки.
Он жарко дышал ей в ухо. – Они у тебя, как зеленые яблочки, – прошептал он.
– Почему? – вскинулась Даша.
– Такие же недозрелые, – засмеялся Егор. Но убирать руку от маленькой, тугой груди не спешил. Все попытки девушки вытащить его руку успехом не увенчались.
– Ты не бойся, Даш, – Егор убрал, наконец, свою руку и серьезно глядел в ее глаза. – Я не могу обидеть тебя. Ведь мы успеем еще, правда? Вот поженимся, и тогда все у нас будет. Мне бы немного денег на свадьбу накопить. Думаю, родичи наши не будут против? Он тревожно заглянул в Дашины глаза. Она улыбнулась: отец отдаст меня, за кого захочу. Да и бабушка вступится, – она вспомнила бабушкин рассказ. Даша плохо представляла себе, о чем говорил Егор, что у них еще будет? Неужели может быть еще лучше, ведь от его поцелуев и так кружится голова, горит всё тело. Но она верила ему. Конечно, в их жизни будет еще много неизведанного и познают они это вместе. Зеленые ее глаза сияли от познания счастья, от поцелуев припухли губы, но он был рядом, разве может быть лучшее счастье?
– 6 -
Напрасно каждый вечер Парашка утаптывала снег возле калитки у дома Августины, дожидаясь прихода Егора. Она самой последней приходила на посиделки и нетерпеливо ёрзала по лавке, постоянно оглядываясь на дверь. Напрасно днем искала предлог сходить в лавку или к подружке, она ни разу не встретила того, с кем так настойчиво искала встречи.
Егор, словно чувствуя ее присутствие, ни разу не появился в тех местах, где была она.
Вроде и не такая уж большая деревня, иного, и не хочется видеть, а встречаешь на пути.
Вон Никита проходу не дает: на посиделках, на улице, вечно поджидает ее. Увязался тоже. Таких парней Парашка и не замечала. Босяки. Понятное дело: на мельницу зарятся, да на отцовскую кубышку. Знала она, что отец, потихоньку, зарывает золотые десятки под раскидистым тополем, во дворе. Бедность им не грозит – мельница, дом, скотина, землицы тоже немало. Уж за такое приданое можно заполучить жениха, которого душа пожелает. А желала парашкина душа не принца заморского, не какого‒нибудь купца-молодца, ежели скажи кому так и не поверят…
Желала она парня пригожего, что в сердце запал с первого взгляда. В деревне, в отличие от хуторских, не все жили зажиточно. Хуторским завидовали: как это смогли люди выбраться из нужды, да живут теперь припеваючи. А тут до нового урожая не всегда дотянешь, приходится богатым
