поручить их нельзя. Либо специализация не позволяет, либо политические соображения. Либо законодательные ограничения, через которые государство своим спецслужбам переступить не позволяет, не то в разнос пойдут. Опыт в тридцатые годы в этом смысле большой появился.
«И вот, знаешь, были в революционные и потом годы такие особые боевые отряды ЦК, – с насторожившей Алексея ленцой сказал Тихон. – Наряду с ЧК, с частями особого назначения, всякими прочими структурами. Такой как бы личный резерв партии.
Чего этот личный резерв всего делал, – вряд ли и историки знают. Скорее всего, засекречено и по сей день. Но сам понимаешь, если есть потребность, то появится и функция. Вот мы подчас этой функцией и выступаем…»
«А кто сейчас ЦК?» – спросил Алексей.
«Тебе поимённо состав назвать? – ухмыльнулся Тихон. – Всё просто, капитан. Кто империей управляет, тот и ЦК».
«Парадоксальненько, – протянул Алексей. – Империя и ЦК? Не ЦК ли и разрушил империю?»
«Плюнь, – посоветовал вдруг очень серьёзно Ященко. – Одну разрушил, другую построил… Это – игры политиков. А Россия – всё равно империя. Только не империалистическая. То есть построенная не за счёт ограбления колоний, а соборная».
«Православная?» – хмыкнул Кравченко.
«Соборная. Общий дом. Иначе в ней жить не получается. Как только кто отдельную квартиру заводит – тут и жди гражданской войны. Холодной или горячей».
Алексей повертел эту мысль в голове. В госпитале Тихон об этом не рассуждал. А уж какие по политике разговоры вели! Опасался, а теперь нет? Вряд ли. Ведь в госпитале-то свеженького ещё, неизвестного и непонятно куда нацеливающегося Путина тот же Ященко куда как критически обсуждал! Алексею приходилось даже защищать президента – всё ж под его управлением вторая чеченская победной оказалась. Смыли позор Хасавюрта…
«Вот сильный был политик Ленин, – продолжал между тем Тихон, держа на вилке обречённо повисший солёный огурчик. – Ладно, признаем: в октябре 17-го он поднял власть, валяющуюся под ногами. Хотя если бы не он, большевики её не подобрали бы. Просто потому, что остальные главные лица в партии особо в восстание не рвались.
Но! Потом-то надо было победить в такой Гражданской, которая случилась! И победили! И вот это – мирового уровня политика. Самому Наполеону меньше трудиться пришлось ради власти!»
Чокнулись, закусили.
«Но Ленин был доктринёр, – ого, какими словами оперирует казачина сошный-почвенный! – Потому настоял на совершенно дурацком и, как показала история, преступно-идиотском решении – разделить империю на союзные республики. Единое тело – на несамостоятельные огрызки. Пока Сталин правил – это не имело большого значения. А как только инерция его правления закончилась – всё и развалилось. Ибо – можно! КПСС разрешила!
Вот только история последних двадцати лет доказала, что самостоятельными
