нижних чинов; в ротах было до 300 человек[179], так что в походных кухнях приходилось варить обед в две очереди; это не мешало, впрочем, прекрасной кормежке людей, так как продукты имелись в изобилии, жители к нам относились весьма дружелюбно и, испытав на себе строгости немецкого владычества, охотно и дешево продавали скот и другие продукты. Успели за это время и помыться в банях.
Получены и торжественно розданы кресты и медали[180] за бои у Мазурских озер. Погода стояла хорошая. Все это способствовало хорошему, бодрому настроению в войсках, и лишь артиллеристы были огорчены переформированием своих батарей из восьми- в шестиорудийные, выделив целиком по одному взводу, со всем личным составом и соответственным числом повозок батарейного обоза, на формирование бригад взамен погибших во 2-й армии в боях в Восточной Пруссии.
Следуя своему обыкновению и пользуясь затишьем, я объездил на автомобиле все окрестности к северу и северо-западу от Красневице, изучая возможные позиции и подступы к ним, чтобы затем подготовить их к обороне; недоставало для этого решения только главнейшего: откуда ждать противника с запада ли со стороны реки Варты и Коло? Или со стороны Торна[181] и Александрова[182]? Сведений об этом наша кавалерия не давала, а польское население, как я уже говорил, дружелюбно к нам относившееся и нам сочувствующее, и паны, бегущие из своих имений Нешавы и Александрова, указывая на крепость Торн, где, по их словам, на Висле построено 14 мостов, передавали какие-то слухи о большом сосредоточении немецких войск у Торна и об ожидающихся в его районе боях, и что эти слухи и заставляют их подаваться на юг к Кутно и ближе к Варшаве.
В эти же дни через штаб дивизии с пропускными документами от штаба 2-й армии проследовал через наш фронт шпион (захудалый польский шляхтич) в Торн, обе щав ший через несколько дней возвратиться и тогда доставить нам определенные сведения о противнике[183]. Не ожидая его скорого возвращения, я все же решаю подготовиться на два фронта – на северо-западе и на западе. Причем на северо-западном фронте окопаться от Буды до Имельно и от сахарного завода, Нова-Весь, Жаковец, Ивины. Авангарду полковника Романова подготовить для обороны западную опушку леса, что к северу от села Ходов и шоссе.
В эти же дни Кавказская кавалерийская дивизия в своем продвижении на запад за реку Варту в Коло, на переправе, встретила сопротивление немецкой пехоты и, чтобы овладеть переправой, обратилась к начальнику авангарда полковнику Романову с просьбой выделить в ее распоряжение один батальон и батарею. Разрешение я дал, и Коло было взято. Защитниками были ландштурмисты (одна батарея без артиллерии). Но отходя, сожгли мост, и переправиться на тот берег кавалерия наша не могла, а потому, получив сведения от своей разведки о том, что у Конина мост через Варту цел, решила направиться туда. И, вновь испросив мое разрешение, взяла с собой батальон 172-го пехотного Лидского полка и батарею Финляндского артиллерийского дивизиона.
По штату 6 мая 1910 года пехотная рота русской армии состояла из четырех взводов (49 человек, командир – старший унтер-офицер) по четыре отделения каждый (по 12 человек, в том числе командир – младший унтер-офицер). Также в роте состояли четыре обер-офицера – командир роты (капитан или штабс-капитан), старший обер-офицер (поручик или штабс-капитан), два субалтерн-офицера (поручики или подпоручики). Кроме того, в управление роты входили фельдфебель, каптенармус, горнист, линейный сигналист, шесть барабанщиков, семь носильщиков, два кашевара, два кухонных рабочих и вольноопределяющийся, а также четыре офицерских денщика. По штату в роте числилось 226 человек.
Имеются в виду Георгиевские кресты и Георгиевские медали с надписью «За храбрость», причисленные к Военному ордену Св. Великомученика и Победоносца Георгия.
Торн (Thorn) – город и крепость в прусской провинции Западная Пруссия; ныне город Торунь (Toruń), одна из двух столиц Куявско-Поморского воеводства Польши.
Имеется в виду Александров Пограничный – город в Нешавском уезде Варшавской губернии; ныне город Александрув-Куявски (Aleksandrów Kujawski), центр Александрувского повята Куявско-Поморского воеводства Польши.
Шпион этот через несколько дней действительно возвратился, но усиленно уверял нас, что у Торна никакого сосредоточения немецких войск не происходит и что беженцы оттуда врут, и просил дать ему автомобиль для того, чтобы об этом поскорее доложить штабу 2-й армии. Мне это показалось подозрительным.
