Багдадской дороги». Переговоры о разделе португальских колоний в основном были завершены во время пребывания короля Георга V в Берлине в мае 1913 г. Визит этот и сам по себе имел значение демонстрации англо-германского «сближения»[142]. Но уже 4 августа 1914 г. Великобритания объявила войну Германии и направила военные корабли в Северное море, Ла-Манш и Средиземное море с целью блокады воюющих стран Тройственного союза. Уже 8 августа началась высадка на континент британского экспедиционного корпуса.
Последовавшее затем французское контрнаступление, приведшее к ожесточенной битве на р. Марна, окончательно похоронило «план Шлиффена». Немцам не хватило сил для последнего удара и захвата столицы Франции. Значительно быстрее, чем предполагалось в германском Генеральном штабе, прошла мобилизация и в России. Вступление двух российских армий в Восточную Пруссию заставило немецкое командование в спешном порядке перебросить на Восточный фронт дополнительные силы. Значительная часть сил двух российских армий была разбита, но потребовавшиеся для этого силы привели к еще большему снижению ударного потенциала германских войск на направлении главного удара. Война приняла позиционный характер. Важную роль в этом сыграли успешные действия русских войск в Галиции в августе 1914 г.[143]
По сути, германский Генеральный штаб планировал большую «игру ва-банк», балансирующую на грани не всегда оправданного риска. Для победы германской армии независимо от любых изменений, вносимых в стратегические планы, недоставало объективных предпосылок. Задача, поставленная перед германской армией как А. фон Шлиффеном, так и Г. Мольтке-младшим, в условиях преобладающего совокупного потенциала стран Антанты была невыполнимой. Уже через две недели после начала наступления войска правого крыла германской армии стали испытывать недостаток в боеприпасах, не говоря уже об отсутствии стратегических резервов на случай непредвиденного хода событий. Когда это стало очевидным, коренным образом изменить ситуацию командование германской армии было уже не в состоянии.
Подобный исход обозначил еще одну важнейшую проблему, которая касалась не только Германии, но и планирования войны любым другим государством. В очередной раз выяснилось, что ни один, даже самый тщательно отработанный план не в состоянии предусмотреть в полной мере «изменчивый» характер войны, учесть возможное влияние всех привходящих политических, военных и экономических факторов, определяющих динамику военно-политической обстановки. В частности, помимо указанных просчетов, германское военно-стратегическое планирование и при Шлиффене, и при Мольтке-младшем было рассчитано на вероятный нейтралитет Британии или, по крайней мере, на вялотекущий характер действий с ее стороны[144]. Германские политики и военные недооценили также возможность вмешательства в войну США и Японии на стороне
См.:
