в районе Минска – Смоленска советские войска были бы отрезаны от Москвы и окружены.
Данные разработки, основанные на идее одного главного удара, скорее всего, не докладывались Гитлеру.
На совещании 31 июля 1940 г., на котором присутствовали В. фон Браухич, Ф. Гальдер, В. фон Кейтель и А. Йодль, Гитлером были сформулированы основные элементы оперативно-стратегического замысла:
1) удар на Киев с выходом к Днепру;
2) удар через Прибалтику и Белоруссию на Москву;
3) последующий охватывающий удар с севера и юга с целью захвата европейской части СССР;
4) проведение отдельной, вспомогательной операции по овладению нефтеносными районами Баку.
Вопрос о направлении главного удара вермахта – на Москву или Киев – оставался открытым[190]. Как видно из этих соображений, Гитлер прибегнул к классической схеме стратегического наступления, которой традиционно придерживался германский Генштаб, в том числе и накануне Первой мировой войны: нанесение глубоких ударов, охватывающих главные силы противника с целью их окружения и последующего уничтожения.
Решающее значение придавалось фактору времени, военную кампанию предполагалось осуществить в виде «молниеносной войны», где в ходе генерального сражения (включающего ряд операций) должны были быть разгромлены основные силы русских. Нападение на СССР предполагалось осуществить не позднее мая 1941 г., на «уничтожение жизненной силы России» отводилось 5 месяцев, до наступления осенней распутицы. Гитлер ориентировал участников совещания на разгром Красной армии в ходе «одного стремительного удара», вновь повторив, что «если Россия будет разгромлена, Англия потеряет последнюю надежду. Тогда господствовать в Европе и на Балканах будет Германия…».[191] Расчеты Гитлера исходили из возможности капитуляции советского правительства или его свержения. В противном случае, Красную армию предполагалось преследовать вплоть до Уральского хребта[192].
По оценке генерал-фельдмаршала Ф. Паулюса, «Генеральный штаб сухопутных войск воспринял агрессивные намерения Гитлера с двойственными чувствами. Он видел в походе против России опасный факт открытия второго фронта, а также считал возможным и вероятным вступление в войну Соединенных Штатов против Германии. Он полагал, что такой группировке сил Германия сможет противостоять только в том случае, если она успеет быстро разгромить Россию. Однако сила России представляла собой большую неизвестную величину…»[193]
Проблема для военных планировщиков заключалась также в том, что им предстояло найти способы решения двух сложных задач: организации фронтального прорыва (в отличие от обходного маневра по «плану Шлиффена»), затем трансформации прорыва в глубокие охватывающие удары, которые должны были замкнуться вокруг основных сил Красной армии. Главный вопрос заключался в следующем: где и какими силами прорывать
Там же.
