всё же взошла на крыльцо и постучала в дверь. Спустя пять минут своего настойчивого биения в дверь и вглядывания в окна без тюлей, я окончательно потеряла надежду на то, что ко мне кто-нибудь выйдет.
Уже медленно идя к своему дому, я думала о том, что увидела в окнах соседского дома – это была запущенность. Ощущение, словно в этом доме никто не обитает уже очень давно, при том, что сейчас в нём живет семья из четверых человек… Наверное, они стеснялись состояния своего жилища, поэтому, за всё время регулярных посиделок на моей территории, они ни разу не пригласили меня к себе в гости.
Зайдя домой, я сделала пару быстрых шагов внутрь и резко включила свет в гостиной. Посмотрев наверх, я с облегчением выдохнула, увидев незнакомца всё еще находящимся за решеткой.
Разувшись, я также быстро, как и вошла, прошмыгнула на кухню. Только оказавшись напротив холодильника, я ощутила сильный голод, накопившийся за прошедший день, после чего еще раз подумала о том, что человек за решеткой должен быть невероятно голодным, а значит и смирным. Сделав на быструю руку десяток бутербродов, разложив их на фарфоровой тарелке, накрытой белоснежной салфеткой, и грузно выдохнув, я, наконец, отправилась наверх.
Медленно поднимаясь по лестнице, тяжело хромая на правую ногу, я оторвала взгляд от бутербродов лишь после того, как на достаточном для своей безопасности расстоянии остановилась напротив запертой узорчатой решетки. Мой взгляд мгновенно пересекся со взглядом обидчика, стоявшего напротив меня, после чего в воздухе между нами повисла минутная тишина.
– Я раньше не видела тебя в городе. Ты, наверное, недавно приехал, – я запнулась, смотря в холодно-отчужденные глаза молодого человека. – Кхм… Сколько часов ты пробыл в этой комнате и как ты сюда попал?
– Часов, – с непонятной мне иронией повторил незнакомец. Только теперь, при свете ламп я могла четко разглядеть говорившего со мной. Это был парень двадцати трех-пяти лет, высокий, эталонного телосложения, с изумрудными глазами и прекрасным гладким лбом. Я назвала ему текущую дату и время, так как решила, что его ирония связана с тем, что он не до конца ориентируется во времени, но он молчал.
– Вот, – наконец тяжело выдохнула я. – Ты, должно быть, голоден. Я сделала бутерброды с сыром и ветчиной.
Всё еще стоя максимально далеко от решетки, боясь того, что он резко высунет руку и притянет меня к себе, я протянула ему бутерброд с ветчиной. Около пяти секунд он смотрел прямо мне в глаза, после чего опустил руки, до этого скрещенные на груди, и сделал полшага в мою сторону. Медленно, чтобы, как мне показалось, не спугнуть меня, он протянул свою правую руку через решетку. Как только он уверенно взял кончиками пальцев протянутый мной бутерброд, я сразу же выпустила его из рук и отпрянула назад.
За этот вечер дальше мы не продвинулись.
X
Осень окончательно вступила в свои права, утверждая свою позицию осыпанием с
