прошлогодней любви
Отмерив семь раз и отрезав —
На шторы… и этой завесой
Слегка интерьер оживив,
Черту подведу – и-то-го.
А дальше? Возможно, и прочерк —
Такой неразборчивый почерк…
Я стану взрослее на год.
Когда по овцамстрелять хотелось
Когда по овцам стрелять хотелось,
Метала дротик, почти не целясь.
И сразу снилось – привычно, часто:
Вот я на Марсе, вот мой участок,
Над ним светило, но коромыслом,
И как из ведер потоки мыслей.
И вроде Солнце, но не похоже.
Дождливо мыслить пыталась тоже.
По мыслерекам вплывала в устье,
Купалась в волнах вселенской грусти.
И замирала в ознобе счастья:
Как много это – быть малой частью
Большой Вселенной, одной командой,
Единым нервом ее константы.
Смеялись звезды, манили в гости,
Кидали щедро дорожек горсти.
К ним уносилась в хвосте кометы,
Парить училась, ткала рассветы…
Будильник блеял мотив прощальный,
Овечьим глазом мигал нахально —
Вторгалось утро.
Крылами оземь
Мой сон шарахал.
Неужто восемь?
След
Растворился незаметно,
Стерся след.
С птичьей стаей безбилетной
Взмыл в рассвет.
Он на реверсе небесном
Наугад
Совершает бестелесный
Променад.
И дрожит по-птичьи клином
Поцелуй —
Беспощадный и невинный:
«Не горюй…»
Всех ушедших вслед за солнцем
Упокой!
Даже пусть вы в сердце стронцием
С тоской.
Денису
…который ушел 40 дней назад
Непростая судьба, но до боли простое решение…
Тишина так внезапна. За пару минут. Навсегда.
На погосте зима. Из сугробов кресты тонкошеие,
Как антенны, и к небу… А мамка его – молода,
И красива она. Белым снегом подчеркнуто черное.
Лишь глаза выдают, что творится сейчас на душе.
Вспоминает четверг или пятницу, было четвертое.
Сын был жив и шутил: «После кризиса купим Porsche».
А в субботу ушел. Материнское сердце чувствительно —
Среди ночи проснулась, и болью сдавило виски.
«…не доступен».
– Откликнись, сыночек, – шептала просительно.
Сын не слышал. Уже.
А прохожие стали глухи…
Про гадости
Вот
