но излагать без какого либо метода, в угоду любопытным, значило бы дать слишком много козырей в руки критике; и хотя это лишь проспект, а не самая теория, однако необходимо, чтобы в нем были освещены все общие судьбы нашей планеты прежде, чем судьбы отдельного человека.
В ходе изложения и в сопутствующих ему примечаниях читатель будет встречать разного рода таблицы, где номенклатура может показаться ему неправильной, неудачной, так как я плохо владею французским языком[14]. Итак, предлагаю обращать внимание преимущественно на мысли, а не на терминологию, в области которой, признаюсь, я слаб. Если мне подскажут более правильную терминологию, я охотно ее усвою.
Мне приходится начать с исключений, чтобы избавить читателя от бесконечного множества возражений, которые в противном случае он не преминул бы выдвинуть.
При всех рассуждениях о притяжении и социальном движении надо учитывать наличие исключений, охватывающих одну восьмую или одну девятую соответствующих явлений; впредь я всегда буду это подразумевать, без специальных упоминаний на этот счет. Например, выдвигая общее положение: цивилизованные люди весьма несчастны, я этим самым хочу сказать, что семь восьмых или восемь девятых общего количества людей переживают бедствия и лишения и только одна восьмая свободна от этой общей участи и наслаждается завидной долей.
Если я добавляю, что счастье, которым наслаждается небольшое количество цивилизованных, тем утомительнее для толпы, что баловни судьбы зачастую наименее достойны ее благодеяний, это положение опять-таки имеет исключения, простирающиеся на одну восьмую или одну девятую явлений, и лишь в одном случае из восьми судьба благоприятствует достойным. Но этот проблеск справедливости лишь ярче оттеняет систематическую несправедливость судьбы при Цивилизации.
Резюмирую: наличие исключений, захватывающих одну восьмую или одну девятую явлений, лишний раз подтверждает правильность всех моих положений. Итак, я считаю излишним упоминать об исключениях в каждом отдельном случае, и читатель не должен аргументировать исключениями, так как они только подтверждают мои положения. Я неоднократно буду это повторять, чтобы читатель не забыл.
Исключение захватывает не обязательно одну восьмую или одну девятую явлений; цифра может меняться, но чаще всего это именно так, и этого я буду придерживаться в моих расчетах.
(Пять первых глав следует перечитывать, по меньшей мере, дважды, а лучше трижды для правильного понимания последующих глав, которые не представят никаких трудностей для тех, кто хорошо разберется в пяти первых.)
I
Определение и разграничение
Судьбы – это результат действия в настоящем, прошедшем и будущем – математических законов Бога для мирового движения. Мировое движение подразделяется на четыре главные ветви: социальное, животное, органическое и материальное.
«Фурье добровольно отказывается быть писателем, т.e. уполномоченным распорядителем „благописания“, литературы, тем, кто одобряет декоративный союз и, стало быть, основополагающее разделение между фоном и формой; утверждая, что он – изобретатель („Я не писатель, а изобретатель“), он доходит до границы смысла, который мы сегодня называем Текстом. Может быть, вслед за Фурье, нам необходимо отныне называться изобретателями (а не писателями и не философами), теми, кто выявляет новые формулы, и тем самым, фрагментами, беспредельно и подробно, инвестирует пространство означающего». (Барт Р. Сад, Фурье, Лойола. М.: Праксис, 2007. С. 116–117).
