перемирие будет нарушено…
– Если перемирие будет нарушено, – поправил его Генри.
– Она может пригодиться.
– Нам ничего о ней неизвестно, – произнес Август.
– Она – дочь Харкера. И он, конечно, о ней заботится.
Август уставился на девушку в первом ряду, которая повернулась к аудитории. Катерина походила на своего отца: худощавая, энергичная, угловатая. Волосы лежали не так, как на фотографии, которую видел Август. Светлые пряди, длиной по плечи, прямые и расчесанные на пробор, закрывали половину лица девушки. Большинство учениц Колтона предпочли надеть с форменными рубашками-поло юбки, но Катерина была в облегающих брюках. Она стояла, небрежно сунув руки в карманы. Соседи Августа принялись перешептываться. Катерина, смотревшая на них холодным, пустым взглядом, пожала плечами и вдруг посмотрела на него.
Конечно, она не знала, кто он такой, но ее темные глаза почему-то оценивающе взглянули на него. На ее губах появилась еле заметная улыбка.
Но директор Дин уже велел новичкам садиться. Август рухнул на стул. Он чувствовал себя так, словно на волосок разминулся со смертью.
– А теперь, если вы еще не получили свои идентификаторы, потрудитесь это сделать до конца учебного дня, – продолжал директор. – Вы можете пользоваться карточкой не только для того, чтобы расплачиваться за обед и школьные материалы. Она понадобится вам, чтобы получить доступ в некоторые части кампуса, в том числе в театр, на спортивные объекты и в звукоизолированный музыкальный класс.
У Августа голова пошла кругом. Столовая его не интересовала, спектакли и фитнес – тоже не особо, но место, где можно спокойно играть на скрипке? Это стоило того, чтобы получить идентификатор!
– Дежурный будет заниматься карточками во время обеденного перерыва и полчаса после окончания занятий. – Директор вещал еще пять минут, но Август уже перестал его слушать.
Когда собрание завершилось, людской поток вынес Августа из аудитории в вестибюль.
Августу понадобилось добрых тридцать секунд, чтобы понять: он не знает, куда идти дальше. Он принялся озираться по сторонам. Куда деваться?
Вестибюль был забит до отказа. Вопли подростков буквально оглушили Августа. Он опасливо отошел к стене и выудил из сумки расписание.
– Эй, Фредерик!
Август оглянулся: Колин пробирался прямо к нему, продираясь сквозь стайку девушек. Его усилия увенчались успехом: Колин поймал Августа за рукав и потянул за собой.
– Я тебя нашел! – Взгляд Колина скользнул вниз и зацепился за отметины на предплечьях Августа. – Вау, клевые татуировки, чувак! Главное, чтобы наш директор их не заметил. Он у нас чересчур строгий. Я как-то нарисовал себе на лице временную татушку – кажется, пчелу, уже не помню, почему, – а он заставил меня ее оттереть. Политика школы, увы!
Август одернул рукава, а Колин уставился на лист бумаги у него в руках.
– Класс! А у нас сейчас английский! По-моему, мы в одной группе – я же видел твое имя в списке. Я проверил все заранее – чтобы
