чьего-то невероятного жилища, я, не в силах сдержать эмоций, издавала восклицания вроде “Ого!” или “Мамочка!”, но мой спутник не спешил разделить со мной восхищение. Теперь он выглядел не просто нервным или испуганным – несчастным. А когда мы, замедлив шаги, вдруг остановились возле кованых ворот, за которыми каменная дорожка уводила к сияющему в отдалении белому дворцу, он решительно повернулся ко мне и сказал:
– Дайка, будь добра сохранять спокойствие и невозмутимость, что бы ты здесь ни увидела и ни услышала.
Сказать, что такое заявление меня напрягло, значит очень смягчить проснувшиеся эмоции. Почему-то сразу вспомнились мои первые дни в Оазисе со всеми его сюрпризами и новостями. Впрочем, похожего тут было много – та же сверкающая обёртка, под которой неизвестно что.
Но ни о чём спросить я не успела. С другой стороны ворот к нам приблизился плечистый мужчина, затянутый в чёрную форму охранника, с такой же чёрной дубинкой на поясе. И Бранко шагнул ему навстречу.
– Добрый день. Хозяин дома?
Охранник не торопился с ответом. Он стоял, запустив за ремень брюк большие пальцы рук, и разглядывал нас с явным пренебрежением. Его глаза скользнули по моему лицу, задержались на разбитых губах, неторопливо поползли по телу, и я впервые порадовалась, что на мне надето это нелепого фасона платье, полностью скрадывающее силуэт. Видимо, решив, что я не заслуживаю особого внимания, охранник перевёл взгляд на Бранко, присмотрелся к его ушам, к носу и бровям, где были ясно видны следы пирсинга, и его рот брезгливо скривился.
– Хозя-аин? – наконец лениво переспросил он и манерой растягивать слова вдруг сильно напомнил мне Белесого. – Смотря о каком хозяине речь.
– А что, у тебя много хозяев? – тихо, но жёстко поинтересовался Бранко, особо выделив “у тебя”, и охранник зло прищурился, но Бранко не дал ему ответить. – Если всё-таки хозяин один и он здесь, то иди и скажи ему, что приехал Джурич. Просто Джурич. Он поймёт.
Ещё секунду охранник оставался на месте, и на его лице отображалась мучительная борьба с самим собой. В итоге всё-таки решил проявить осторожность и не хамить странным гостям, не зная, кем они могут оказаться. Коротко кивнул и скрылся в крохотной будочке, что лепилась к стене у ворот.
Выскочил он из неё уже совсем другим человеком. Рот, совсем недавно искривлённый гримасой откровенного презрения, теперь улыбался во все тридцать два зуба. Ноги семенили крохотными шажками, а спина подобострастно изгибалась.
– Прошу вас, сударь! И барышня.
Ворота распахнулись, и я вслед за Бранко ступила на выложенную разноцветными камнями дорожку.
– Я провожу, – суетился охранник, но Бранко остановил его небрежным жестом.
– Не стоит. Я помню, куда идти.
И, оставив за спиной так и не разогнувшегося охранника, мы между усаженных цветами клумб зашагали к белому и блестящему на солнце, как кусок пиленого сахара, особняку
