дорога, о которой бандиты не знают. Постарайтесь пройти по ней незаметно, чтобы она и впредь осталась для них лишь грёзой.
– Нет проблем, – легкомысленно усмехнулся Дариор, а рыцари снова выразительно переглянулись.
На рассвете двое путников вместе с Мишелем и Керье выехали за ворота.
– Осторожней и удачи! – взволнованно промолвил Мишель.
Так началось путешествие в факторию на болотах. Зачем Дариор поехал туда? Вероятно, чтобы узнать, как далеко простирается этот странный мир, есть ли у него границы.
Оказалось, что простирается он весьма далеко, а границы, если и существуют, то где-то за горизонтом. Прямо от леса, окружавшего западные стены замка, вела узкая тропа. Она шла напрямик через чащу, время от времени углубляясь выше в горы или, наоборот, спадая до самого подножья. Пока ехали через лес, Дариор не раз замечал в просветах между деревьями могучие кабаньи спины. Здоровенные животные так и кишели вокруг. Выходит, Жан де Борн ничуть не преувеличивал, говоря о нынешних дарах леса.
Средневековое лето и впрямь выдалось жарким. От беспощадных лучей солнца не спасали даже обширные кроны могучих деревьев. Поэтому приходилось спасаться лишь пресной водой. К счастью, Лафос вёз немало бурдюков, да и горных ручьёв в округе хватало. К вечеру грянул ливень, и стало заметно легче. Благословенная вода била с неба стеной, и Дариор, будто малый ребёнок, запрокинул голову и ловил её ртом.
И всё же дорога вышла отнюдь не лёгкой. Проливной дождь безжалостно размывал и без того неровную грунтовую тропу. Дождь и брызги грязи попадали лошадям в глаза – те упрямились и беспомощно скатывались по крутым склонам холмов, так что приходилось огибать их, при этом совершая огромные крюки. Дариор уже совсем сбился с пути и окончательно перестал ориентироваться. Если бы не Лафос, он, вероятно, не смог бы выбраться из этого лабиринта деревьев и оврагов. Оруженосец полагал, что они продвинулись только на три лье к западу, хотя Дариору казалось, что они уже трижды обогнули все горы. Причём усталость его была отнюдь не физической. Нет, у него не болела спина. Его не клонило в сон. Устал лишь его мозг, его душа. То есть именно то, что средневековому Дариору де Рено не принадлежало.
Когда бледно-жёлтый кругляш луны прочно закрепился в бездонном небе, ливень наконец иссяк. В лесу сразу же образовалось послегрозовое безмолвие, прерываемое лишь редким постукиванием капель о землю. Двигаться во тьме становилось всё труднее, и путники решили сделать привал.
Однако возникло непредвиденное обстоятельство. Дариор как раз нашёл уютную прогалину возле поваленного дуба. Могучее дерево могло послужить хорошим укрытием, однако Лафос не позволил. Едва разглядев во тьме гигантскую крону исполина, оруженосец в ужасе забормотал молитвы, повернул коня и зашипел на Дариора:
– Сир, скорее отойдите! Скорее, скорее! Пока они не заметили!
Сначала
