нас нет больше никаких нарушений.
– И, тем не менее, обвинения выдвигаются с завидным постоянством.
– Нет у нас нарушений! – огрызнулась она. – Эксперимент по отселению отторгнутых роем официально одобрен Советом. Даже если некоторым это и не нравиться. Это признано не вмешательством в течение жизни цивилизации. И мы не нарушили ни разрешённого числа изымаемых особей. Ни требований к их состоянию, ни требований по их добровольному выбору уйти. На каком основании плодятся эти бесконечные комиссии, заставляющие нас вновь отвечать на обвинения, которые уже были сняты тремя предыдущими комиссиями? Мы столько времени тратим, отвечая на бесконечные высосанные из пальца обвинения, что на исследовательскую работу времени не остаётся!
– Погоди, – чутье журналиста выхватило интересующий факт, проскользнувший в потоке этой исповеди, – вы отселяете отдельных особей? Изымаете из роя? И вам это разрешили?
– Да, – подтвердила Заноза. – Этот эксперимент продолжается уже более шестидесяти лет. И мы строго придерживаемся всех требований и ограничений.
– Вы изымаете отдельных особей из роя? – уточнила я ещё раз. – Но ведь это фактически убийство. Отдельные особи не могут выжить вне роя.
– А наши выживают! – упрямо возразила Заноза. – При том, прекрасно себя чувствуют! Гораздо лучше, чем в рое.
– Ты на основании этого сделала вывод, что это не рой?
– Не только. Есть много других доказательств.
– Конкретнее, – потребовала я. – Мне нужно опровергнуть всё, в чём вас обвиняют.
Заноза обернулась и уставилась на меня с явным недоверием.
– Саш, я не ради подтверждений ваших нарушений сюда прилетела, – сказала я, глядя ей прямо в глаза. – Центр считает, что закрыть миссию хотят не из-за ЧП, а из-за твоего заявления. О рабстве. Возможно, весь этот поток обвинений спровоцирован тобой.
Пренебрежение в глазах Занозы лишь на долю секунды сменилось болью, что бы вновь спрятаться за холодным взглядом исследователя.
– Итак, это не рой, потому что отдельные особи прекрасно выживают вне роя, – начала я. – Это раз. Что ещё?
– Пошли. Сейчас будет общее совещание, – Заноза резко развернулась и пошла вперёд. – После совещания продолжим.
Оставалось только идти за ней следом. Что же, на восторженную встречу, нечего было рассчитывать. Но беда в том, что я даже не помнила, могла ли тогда обидеть Занозу. Может, на этот раз, я такое отношение действительно заслужила. И не как журналист. Как личность.
Неподготовленность к уровню страха
– Да что ты говоришь! – звонкий голос капитана ворвался в зал раньше её самой. – Не подготовлен! Ха! Это Пашка-то не подготовлен? Ты посмотри на его результаты!
– Программа подготовки не может предусмотреть всего, с чем мы можем столкнуться, – осторожно убеждал Флоренс вошедший за ней доктор Ройза. – Комиссия считает, что его психика не справилась.
