и деревом Каонэль с яркой, разноцветной листвой. По высоте оно не уступает башне Главы Совета, а то и выше. А засчет широкой, уходящей в разные стороны кроны вообще кажется громадным.
Из дерева донеслись обрывки голосов и смех. Страг узнал голоса Эвриалы и Каонэль, да еще молоденький ярый голос Аэлло. Гарпия что-то возмущенно доказывает подругам.
– У меня к тебе дело, – продолжал Керкегор каркающим голосом, – возможно, после этого доверие между нами станет крепче.
Циркач посмотрел на собеседника вопросительно, но в зеленых, как болотная тина, глазах промелькнула ирония.
– Что за дело у птеринга к человеку?
– Вокруг нас скрытно формируются союзы, если ты не заметил, – сказал тот, – одни Хранители вступают с другими…
– Это ты про Теонарда и амазонок? – перебил он. – Ну их связь еще не доказана, это только Эвриала намеки разбрасывает.
Страг почесал лохматую голову и добавил:
– Да и потом, они ж не дети. Вон у тебя, например, восемь жен. А Теонарда единственная подруга бросила. Он как про твой гарем узнал, весь извелся от зависти…
Керкегор ответил надменным взглядом.
– У птеринга восемь жен – это норма и почет, – сказал он гордо. – У людей – позор, как я слышал. Но это неважно. Я предлагаю союз. Ты помогаешь продвигать на Совете мои идеи. Я – буду голосовать за твои.
Страг посмотрел в его птичьи глаза в обрамлении нежного белого пуха. Едва заметно прищурился – трудно понять намерения этих нелюдей. Птеринги вообще существа необычные. Этакая помесь людей и птиц.
Ярко-красный, еще ярче, чем у Гнура, мясистый гребень на голове так и режет взор. Глаза посажены так, что видит все и перед собой, и с боков. Идеальный обзор для боя. Страг помнил, что птеринг отлично показал себя в сражении с кочевниками, когда отбивали у них эти земли.
На секунду вновь ворвались мысли о жареном мясе, вон и таверна уже близко, невысокое строение из камней виднеется среди деревьев. Из трубы вьется дым, циркач уже чувствует запах готовящейся на огне еды.
В животе снова квакнуло, только теперь там будто заливается целый лягушачий хор.
Усилием воли Страг одернул себя и повернулся к птерингу.
– А если наши идеи будут противоречить друг другу? – спросил он.
Циркач ощутил порыв снять с пояса метательный нож, чтобы нагляднее продемонстрировать весомость своего возражения. Но удержался, вместо этого повел широкими плечами, как бы напоминая, что там секира, и пользоваться ей умеет.
– Пока что наши интересы не расходятся, – напомнил Керкегор. – Наши расы не враждуют. Люди – не гоблины, вы намного умнее и дальновиднее! Не то, что эти жалкие человекоподобные жабы! Уверен, мы сможем сотрудничать к взаимной выгоде!
– Надо подумать, – кивнул поединщик, и они двинулись дальше.
Резиденции остались позади. До таверны всего ничего, дверь гостеприимно распахнута, над ней корявая надпись "Лихой молот".
