Общество поэтов и трепетных девиц – самое место для кровососа, не так ли?»
Если до сего момента Бриссар сомневался в причинах присутствия в салоне Светлого дозорного, то теперь окончательно уверился в том, что письмо является предметом интереса как минимум трех сторон. Не только Рауль д’Амбуаз, Пресветлый коннетабль Парижа, возглавляющий Ночной Дозор, охотится за посланием, но и его высокопреосвященство, видимо, ведет свою игру на этом поле. Любопытно, чью сторону примет де Бреку в случае открытого столкновения? Он, конечно, Темный, но в обществе, к которому причислял себя Николя Бриссар, давно уже ходили разговоры, что первый министр короля Людовика проводит в стране реформы, выгодные в первую очередь Светлым. Низший Темный на службе у обычного человека, который, пусть даже невольно, претворяет в жизнь идеи Светлых, – экий нонсенс!
Николя снова усмехнулся: как же везет некоторым! Если он верно помнил, еще отец Светлого дозорного Фюмэ, адвокат, пытался приобрести дворянский титул на гражданской службе, а сам Николя Бриссар пошел по пути la noblesse dʼépée – дворянства шпаги, приобретаемого службой военной. Но оба они не преуспели в этом. Де Бреку же был дворянином потомственным, да еще и из рода дю Плесси! Низший Темный, который выше тебя по рождению и статусу, – это печально и унизительно, пусть и не играет решающей роли в мире Теней.
Барон, скованно раскланивающийся с дамами и кавалерами, постепенно добрался до гостиной, в которой уже находились Фюмэ и Бриссар. Всего лишь один взгляд на собравшихся здесь определил его решение: какой смысл двигаться дальше, если все интересное, похоже, произойдет в этой комнате? Оглядевшись, де Бреку нашел себе местечко в углу – там он оставался в тени, а обзор ему открывался приличный.
В этой гостиной собралась совершенно неоднородная публика – тут были и представители знати среднего уровня, и великовозрастная дочь герцога Бельгарда, чье легкомыслие вызывало толки, и некий юноша, прибывший из провинции и впервые приведенный на светский прием своей тетушкой, престарелой графиней де Лож, покровительствующей рифмоплетам. Юноша, смущенный и взбудораженный своим присутствием в знаменитом салоне, буквально пугал ярким румянцем щек, однако вместо того, чтобы молча оглядеться и пообвыкнуться в обществе, изо всех сил старался, чтобы его заметили: вставлял реплику в каждый диалог и в связи с этим краснел еще больше.
– Правда ли, что кардинал намеревается построить в Анжене дворец и перебраться туда из Лувра? – спрашивала великовозрастная дочь герцога Бельгарда у всех сразу, предлагая очередную тему для беседы.
Взоры многих присутствующих сразу же обратились к де Бреку, поскольку в Париже было известно, кому служит барон. Однако провинциальный юноша, подскочив от нетерпения, тут же выпалил:
– Не далее как сегодня я имел честь видеться с господином Лемерсье, архитектором. Он был столь любезен, что показал мне один чертеж… О, господа, это будет нечто
