о том, каким этот леденец должен быть вкусным.
Но больше всего мысли занимал маг, который, пока я нежусь в постели и совершаю непонятные ритуалы, вынужден сидеть в подземелье и ждать своей участи. Едва представила, как его вновь поведут к столбу, сердце сжалось, и я едва удержалась, чтобы не произнести боевое заклинание, которое позволит разрушить стену, отделяющую его от свободы. Но вовремя вспомнила о запрете и медальоне.
Ладонь механически дернулась к цепочке на шее. Мистрис Одли, которая идет справа, заметила, но, видимо, оценила этот жест по-своему и сказала:
– Мы почти пришли.
Вынырнув из размышлений, с удивлением обнаружила, что и впрямь спускаемся к реке.
Но в этот раз мы двигались к другому месту. Если в первый раз меня купали прямо в реке, то сейчас шли к тихой заводи, которая образовалась на внешнем крае излучины. Когда спустились ниже, оказались на маленьком песчаном бережке, окруженном ракитником и ивами. Природа естественным образом создала уютное место для купания, сокрытое от посторонних глаз.
По всей видимости, удивление отразилось на моем лице потому, что мистрис Одли проговорила с явным удовлетворением:
– Это заводь Смирения. Сюда приходили все невесты правителей Черной Пустоши и завершали ритуал Омовения. Здесь вы обретете кротость, обуздаете недостойные леди порывы и желания.
– Очень интересно, – сказала я, стараясь улыбаться, хотя слова камеристки не понравились.
Он продолжила:
– Мы останемся здесь, в самом начале берега, чтобы не беспокоить вас. Вам же придется разоблачиться самостоятельно и войти в воды Съакса. Там, как и вчера, следует совершить три погружения, моля богов в первый раз за страждущих, второй за тех, кто в пути и в третий, за тех, кого…
– Одолели недуги, – закончила я. – Вы повторяетесь, мистрис Одли. Я вчера прекрасно запомнила, что вы сказали.
Камеристка нахмурилась, а я молча и быстро скинула плащ. Затем ступила в воду. Ледяной холод обжег кожу и, по мере того, как шла вперед, поднимался выше. После ночи вода настыла и теперь кажется, что само небытие впивается в тело, вливается в вены и течет к сердцу.
От холода оно застучало с такой скоростью, что едва не пробило грудную клетку. Но я сцепила зубы и шла, пока не оказалась в воде по горло. Дыхание перехватило. Снова захотелось прочесть заклинание и избавиться от мук, на которые меня обрекают суеверные люди Черной Пустоши, но в последний момент удержалась.
Затем прошептала замерзшими губами:
– Светлые боги, даруйте благо страждущим.
Набрав воздуха, я нырнула. Ледяная вода сомкнулась над головой. Если вчера после погружения холод отступил, то сейчас он превратился в голодного монстра, который, как пожиратель магии, впился тысячами зубов в беззащитную кожу. По телу прокатилась волна озноба, и я выскочила на поверхность, хватая ртом воздух.
– Светлые боги… – выдохнула я, и изо рта вывалил клубок пара, –
