Мне нужно работать. Скоро «Закрытие сезона». – Она всплеснула руками и издала нервный смешок.
– Ни о какой работе и речи быть не может! Минимум пять дней ты будешь лежать здесь и только попробуй покинуть эту комнату, поняла? Лучше тебе меня не злить. – Я слабо улыбнулась. – Это не смешно. Вот погоди, придет твой начальник, он-то объяснит тебе все четко, ясно и доходчиво.
– О нет! Ему нельзя ко мне. Не хватало еще его заразить.
– Не волнуйся, все профилактические меры соблюдены. И, кстати, он провел рядом с тобой целые сутки. Давно ему не приходилось так переживать. – Ого, целые сутки! Как неудобно получилось. – Ладно, лежи. Сейчас принесу тебе чего-нибудь из еды.
– Нет! Не стоит. Я совсем не голодна.
– Никаких возражений не принимается. – Она поднялась на ноги и еще раз посмотрела на меня, как мне показалось с нежностью.
Она ушла, а я удобно устроилась под одеялом и начала дремать, как вдруг в дверь постучали, и показалась спина Никиты, а затем и его передняя часть с подносом в руках.
– Ты не спишь? Я принес тебе поесть. – Я попыталась сесть в постели, но получилось не слишком изящно, и покачала головой. – А еще зашел лично убедиться, что ты пришла в себя.
– Да. Похоже, все хорошо. Думаю, к вечеру буду в полном порядке и готова к работе – он посмотрел на меня, поставив поднос на тумбу рядом с кроватью, а затем громко и раскатисто рассмеялся, запрокидывая голову назад.
– Ну, уж нет. Прости, но ты временно нетрудоспособна. И не нужно геройствовать. – Его веселье прошло, и во взгляде появилась серьезность и металлический блеск. – А теперь давай серьезно и предельно честно: как ты себя чувствуешь? – Он продолжал сверлить меня взглядом, и я почувствовала, что мне не хватает воздуха.
– Судя по тому, что мне известно, сейчас мне гораздо лучше, правда чувствуется слабость во всем теле и в голове, словно все туманом окутано.
– Можешь же, когда захочешь. Главное – поешь, а потом отдыхай. – Он поднялся на ноги и спрятал руки в карманы брюк, у меня было ощущение, что он хочет меня о чем-то спросить. – Ладно, я зайду еще попозже. Тебе что-нибудь нужно?
– Нет, ничего не нужно. Не беспокойся и, если можно, поговори с Людмилой Ивановной. Она постоянно суетится из-за меня. Я уверена, что через пару дней буду в норме, так что не нужно проверять меня через каждые тридцать минут. Я в норме.
– Знаешь, я бы с удовольствием тебе поверил, но твои красные, затуманенные глаза и болезненный вид, а еще охрипший голос говорят обратное. До конца недели, чтоб я не видел тебя за рабочими обязанностями, ясно?
– Что? А как же…
– Никаких «как же». Считай, что у тебя больничный отпуск, о заработной плате не беспокойся. Болей в свое удовольствие, насколько это возможно. – Он поднялся на ноги.
– Никита? – Он повернулся ко мне лицом, продолжая держать
