туберкулеза. Он говорил: «Утратив тело, я утратил мир, – весь необъятный, прекрасный мир вещей, которых я не замечал, вещей, которые можно взять, потрогать, и в то же время почувствовать свое тело, себя. О, я бы охотно отдал мое химерическое существование за одну радость почувствовать в своей руке тяжесть простого булыжника!
Осязание – это единственная для меня возможность почувствовать себя в мире реальных вещей…»
А журналист из газеты «Большевистское слово» описывал атмосферу квартиры фантаста: «Скромно обставлен кабинет. Полупоходная койка. По стенам картины с фантастическими изображениями. Мерно гудит ламповый радиоприемник. Настольный телефон и книги… книги… книги… Ими завалены стол, этажерка, шкаф и до потолка вся соседняя комната-библиотека. На койке лежит человек с высоким лбом, лохматыми черными бровями, из-под которых смотрят ясные проницательные глаза. И кажется, что это один из героев книги „Звезда КЭЦ“ в своей межпланетной обсерватории, откуда в специальные телескопы он видит, изучает жизнь далеких планет».
Незадолго до этого вышел нашумевший очерк Михаила Кольцова «Мужество» – о другом писателе, Николае Островском. Автор «Слова» явно подражал своему более маститому коллеге. Почва для подражания была – Беляев, страдающий тяжелым заболеванием позвоночника, лишь в периоды нечастых облегчений мог вставать с кровати, да и то с большим трудом. Смерть же Беляева была еще более жуткой. Умер он в Царском селе, в 1942 го-ду, во время оккупации. От голода, и будучи практически бездвижным.
* * *
При новой власти в бывшей семинарии расположился штаб Белорусского округа. Рядом оборудовали специальную военную гостиницу – для высших армейских чинов. Здесь перед Великой Отечественной войной довелось пожить маршалу Жукову. Его дочка Эра вспоминала: «Переехали в Смоленск, где тогда находился штаб округа. Квартиру получили во флигеле большого красивого дома, глядевшего на сквер, в котором жили семьи командования округа… Папа, как всегда, был занят на работе. Мама «крутилась» с нами… Мне уже было десять лет, и я помогала маме, чем могла.
Напротив, через сквер, находилась школа №7, в 3-м классе «Б» которой я проучилась неполный учебный год… Там же я была принята в пионеры. Это событие в моей жизни было отмечено семейным «походом» в фотоателье… Мы с сестрой одеты в традиционные по тому времени матроски. На мне пионерский галстук со значком. Отец, немного пополневший, в серой коверкотовой гимнастерке, с двумя орденами и медалью на груди, с двумя ромбами. Виски немного поседевшие, но глаза по-прежнему молодые».
Казалось бы, простая жизнь обычной советской школьницы.
* * *
Выше по Большой Советской улице, по той же левой стороне располагается Троицкий монастырь, в котором до сих пор базируется уникальный музей льна. Лен издавна считается традиционным промыслом смолян. Сырье это привередливое, требует старания и навыков. Недаром о льне
