шестеренчатый механизм виднелся на конце похожего на поршень предмета, который проходил через цилиндр и заканчивался рукояткой. Это было его собственное изобретение, успешно одолевшее все стадии своего создания, от зарождения первоначальной идеи до воплощения в материале. К сожалению, приспособление для ощипывания цыплят получилось чересчур эффективным. Оно скорее потрошило цыплят, но потрошенные цыплята в перьях оказались товаром, который не нашел рынка сбыта на Джерси. С машинкой для стрижки волос тоже вышла накладка. Парнишка старого Кру поднял такой шум. Правда, сейчас волосы уже отросли и закрыли проплешины. Но его последнее и самое великое изобретение было совсем другого рода. А-ах! Он вытащил палец из вторично зажавших его зубьев и с горестным видом принялся сосать ноготь. Он мог бы прославиться как великий Изобретатель, как настоящий Муж Науки. Если бы только служба не отнимала столько времени.
Мысли преподобного Кальвестона вернулись к пастве, что не улучшило его настроения. Черт побери, вот совсем недавно этот самоуверенный юный олух разразился тут потоками слов, чтобы уговорить его изгнать бесов с поля за домом своего отца. Подумать только, он примчался чуть ли не с зарей требовать экзорцизма! Да об экзорцизме забыли на Джерси две сотни лет назад, и если Джону Ламприеру так уж приспичило, то, черт бы его взял, пусть занимается этим сам. Глупый юнец болтал о древних богах, которые встают из земли и не то ухмыляются, не то плачут, что-то там одно из двух. Если этому идиоту нужен Папа, пусть поезжает в Рим. Это должно было заставить его заткнуться, но в конце концов Кальвестон всучил ему один из этих памфлетов, «О Правильном Выведении Духов, Исходящих из Заднего Прохода», или как там. Старый Эли все еще печатает эти дурацкие вещицы и рассылает целыми ящиками. Бог его знает почему, но отец Кальвестон не следовал этим указаниям. Он также сомневался в том, что Эли следует, этакий болван, старый… Но машина ждала, у него были более важные дела, чем дурости Эли, и ими следовало заняться. Давно пришла пора опробовать изобретение.
Он взял в руку одну из лежавших на верстаке пяти картофелин, ощущая в ладони ее гладкую, холодную кожицу. Отец Кальвестон собрался и крепко ухватился за рукоятку. На лице у него появилось выражение предвкушаемого удовольствия, отчего он даже стал выглядеть моложе. Когда маленькие капельки пота просочились сквозь кожу, его лысина засияла, придав ее поверхности маслянистый блеск.
Ламприер возвращался от отца Кальвестона, и только изредка его мысли забредали в запретные области, о которых он рассказал священнику. Преподобный отец, кажется, был очень занят, когда Ламприер явился к нему, и скептически отнесся к просьбе о духовном руководстве, насмешливо встретив его рассказ о ночном видении, когда Ламприер заставил себя описать, что произошло этой ночью. Впрочем, Ламприер и не возлагал на свой визит слишком больших ожиданий.
В небе сияло утреннее солнце. Повинуясь внезапному порыву, он подбежал
