предупреждала, что Аян Хирси Али будет следующей на очереди. Хирси Али была спрятана в безопасном месте, ее полностью изолировали, лишив всякой связи с внешним миром. Через год, во время следующей нашей встречи, она находилась под намного более жесткой охраной, чем я. Вскоре после этого из-за несоблюдения некоторых формальностей, связанных с оформлением ее запроса о предоставлении голландского гражданства, Хирси Али этого гражданства лишили, и ей пришлось уехать в Соединенные Штаты, где она остается под постоянной охраной и сейчас, когда я пишу данную книгу.
Дело Хирси Али – еще одно свидетельство того фанатизма, который докатился до самого сердца просвещенной Европы. Каким образом европейские столицы превратились в театр военных действий для экстремистов, какое значение имеет эта конфронтация для борьбы между демократией и identity?
Старый континент находится в центре захлестывающего его шторма, его раздирают противоположные потоки и течения. Реакция на кровавые войны и колониализм – неотъемлемую часть европейской истории – привела к тому, что сегодняшняя Европа стыдится своего прошлого и теряет свою identity. Желание исправить историю привело ее к идее чистой, стерильной демократии, лишенной каких бы то ни было национальных или религиозных составляющих, считающихся основным источником войн и конфликтов. Одновременно Европу захлестывают огромные волны иммигрантов, прибывших сюда в качестве дешевой рабочей силы. В отличие от либерально-демократических европейцев, люди эти обладают сильнейшей религиозной и национальной identity, имеющей мало общего с классическими европейскими ценностями. Европа стала ареной острейшего конфликта, где сталкиваются две антагонистические группы: одна из них представляет демократию без identity, а вторая – identity без демократии.
Такое противопоставление демократии и самоидентификации является не только ошибочным, но и опасным. Identity без демократии быстро вырождается в тоталитаризм. Демократия, лишенная национальных, религиозных, культурных корней, бессильна, она не способна защищать свои собственные ценности. Вместо противостояния они на самом деле нуждаются друг в друге.
Отрицание identity, желание стереть не только религиозные, классовые и национальные, но и любые другие различия уходит далеко в прошлое. Именно таким образом мечтали утописты всех времен и народов ликвидировать основную причину войн и конфликтов. Сегодня эта мечта возродилась с новой силой, приведя к двум основным атакам на identity. Первой был марксизм, датируемый серединой XIX века, второй – все те теории «postidentity», которые возникли как реакция на мировые войны первой половины ХХ века и которые включают в себя постнационализм, постмодернизм и мультикультурализм.
Оба этих движения – марксизм и postidentity – настолько различны, что иногда кажутся прямо противоположными. Ставя своей целью построение бесклассового общества, марксизм претендует на универсальность и абсолютность; postidentity, в отличие от него, глубоко пронизана релятивизмом. Марксизм является политическим
