различных фирманов, издаваемых Портой в результате официальных представлений императорской миссии в пользу православных и их духовенства, а также о спорах, возникавших между различными христианскими церквами в Сирии. Речь шла и об обязанности консула поддерживать перед официальными властями законные требования православного населения.
Иными словами, консулу предписывалось проводить политику, вытекавшую из права России покровительствовать православному населению Османской империи, полученного по условиям Кючук-Кайнарджийского мира 1774 г. Следует заметить, что новое направление российской политики в этом регионе во многом обусловливалось заметной активизацией в Сирии католической, униатской и протестантской религиозной пропаганды и политической деятельности французских, английских и американских агентов, в результате чего число православных в стране начало неуклонно сокращаться.
Российское посольство предполагало также, что на плечи консула Сирии могут лечь и другие обязанности, ввиду того что страна «в настоящих обстоятельствах с минуты на мину ту может стать театром серьезных событий». (Это предположение оправдалось, хотя свою дипломатическую миссию К.М. Базили пришлось выполнять не в период восстановления в Сирии османской власти, а чуть позже, во время острых внутриливанских конфликтов первой половины 1840-х годов.)
Надо сказать, что позиция Базили в сирийском вопросе и политика, проводимая им по согласованию с посольством, во многом определялись его глубоким пониманием причин друзско-маронитского конфликта в Горном Ливане и его способностью донести объективную информацию в посольство и министерство. Впрочем, на политическую линию России и ее генерального консула, как мы увидим, влияли привходящие обстоятельства, такие как дипломатические сделки, осуществлявшиеся европейскими державами вокруг сирийского вопроса.
Будучи внимательным наблюдателем, Базили пристально следит за брожением, охватившим народные массы Сирии на рубеже 30–40-х годов. В своем донесении в Стамбул в августе 1841 г. он сообщал: «Еще невозможно оценить характер моральной революции, мощно охватившей страну, ее старые, патриархальные институты пали в руинах… в стране, однако, нет еще сильного влияния или ясных принципов, которые мог ли бы занять место старых институтов»{АВПРИ. Ф. Посольство в Константинополе. Д. 718. Л. 158.}. А спустя два месяца в Ливане уже лилась кровь. Как известно, друзско-маронитский конфликт был превращен в вопрос большой политики, который оживленно дебатировался в западноевропейской прессе и публицистике, между тем как дипломаты в Международной комиссии вырабатывали различные проекты преобразования административного устройства Горного Ливана.
Противопоставляя свою точку зрения относительно причин друзско-маронитского антагонизма «преобладающим в Европе ложным и пристрастным мнениям», Базили писал: «Религиоз ная вражда между двумя племенами была не поводом к
