бодро ответил Мещанинов, многозначительно взглянув на меня. Я кивнул головой.
Два дня писал портрет. Потом его вставили в готовую дубовую раму и повесили над входной дверью Союза.
Увидев портрет, Лабуле бросился ко мне и крепко пожал мои руки.
– Очень хорошо! Очень хорошо! – повторял он.
Большой зал переполнен рабочими. Они сидели на стульях, стояли на балконах и в проходах. Мы как почетные гости сидели в первом ряду. Ровно в семь часов на сцену вышел Жорес. Раздался оглушительный взрыв аплодисментов. Мы, конечно, также лихо аплодировали.
Жорес стоял посредине сцены и любовно смотрел на своих друзей.
Так продолжалось минут пять. Наконец уставшие рабочие стихли. Воцарилась тишина. Густая, почти ощутимая.
Раздался громовой баритон Жореса:
– Дорогие друзья! – медленно отчеканивая каждое слово, начал он, – я приехал, чтобы сказать вам, что мы все время следим за вашей героической борьбой. Мы восхищены вашим мужеством и непоколебимой волей к победе. Мы верим, что она будет… Она уже стучится к вам…
Опять взрыв аплодисментов и выкрики: «Жорес! Жорес!»
Жорес остановился и смолк.
Я старался разглядеть его лицо, жесты и движения. Это был коренастый человек, среднего роста, склонный к полноте. Большая галльская голова гордо покоилась на круглых плечах. Небольшая, с проседью, борода.
Ходил он по сцене медленно, тяжело ступая, под такт своих пламенных слов. Руки его ритмично поднимались и опускались. Порой, чтобы подчеркнуть в борьбе силу удара, он их соединял. Глядя на него и слушая его вдохновенную речь, трудно было не верить в победу бастовавших.
Я поглядел на рабочих, зачарованных его удивительным темпераментом, блеском логики и ума. От волнения они задыхались.
Дождавшись тишины, Жорес продолжал. В необычно колоритных тонах он рассказал, как недавно руководил бастовавшими углекопами и с каким трудом добился лучезарной победы.
Выступление Жореса подняло настроение рабочих.
В редактируемой им газете «Юманите» была напечатана статья о блестящем выступлении Жореса в Союзе Строительных Рабочих.
Одиннадцатый день забастовки.
Сегодня утром, когда мы, напевая украинские песенки, увлеченно работали, в мастерскую ворвался Лабуле и воскликнул:
– Забастовка кончилась! Все наши требования домовладельцами приняты и удовлетворены! Надо сообщить рабочим.
И, обращаясь к Малику, волнуясь, сказал:
– Дорогой друг, срочно пишите плакат. Вот вам его содержание! – И он подал ему блокнотный лист с содержанием плаката.
Уходя, Лабуле остановился и бросил:
– Слова: «Все наши требования домовладельцами приняты и удовлетворены» – пишите крупным шрифтом и красной краской, чтобы выделялись.
И убежал.
Двенадцатый
