style="font-size:15px;"> При любых иных обстоятельствах, Александр Геннадьевич уж давно посчитал бы это дело о побеге Кузнецова из следственного изолятора, фактически закрытым. Потому как его завершение, по сути, было лишь делом техники и выучки опер состава.
Однако данный случай был генерала особым и если хотите, то полностью неординарным. Поскольку в том же следственном изоляторе абсолютно все (от рядового конвоира, до начальника) в один голос утверждали, будто бы подследственного за территорию СИЗО вывел именно он, то есть, Усачёв. А после, дескать, он вновь вернулся в изолятор, но уже без Кузнецова. Кроме всего прочего, по словам всё тех же сотрудников СИЗО, сегодняшним утром с подозреваемым, якобы, встречался его адвокат.
Дежурному офицеру изолятора, тот защитник как будто бы представил некие документы и разрешительные письма, заверенные высокими милицейскими чинами. Правда, адвокат тот, не оставивший после себя никаких записей и отметок в дежурном журнале, покинул здание изолятора ещё до того, как туда прибыл «двойник» Усачёва.
«Что, вообще, это было? Мистика, массовое помешательство или некий хитроумный гипноз? А быть может, у злоумышленников имелся свой человек среди служебного персонала?.. Этот подельник, наверняка, и помог Кузнецову с побегом!.. А после, воспользовавшись разгильдяйством и системным бардаком царившим в изоляторе, запутал следы неким хитроумным способом!
И как назло, этот неординарный случай приключился в самый ответственный и совсем неподходящий момент, когда на карту было поставлено все!.. Ну, или почти все…»
Александр Геннадьевич прекрасно понимал, что имеет он нынче дело с умным, изощрённым и достойным противником, способным на самые непредсказуемые и неординарные маневры. Потому и отдал Усачёв приказ о взятии «беглецов» живыми, дабы имел он возможность познакомиться с тем «криминальным виртуозом» лично.
Виталий Зиновьевич устроился на переднем сиденье, рядом с водителем. Мне ж пришлось потеснить двоих пассажиров сзади. Благо, «Победа» машина вместительная и никто из нас не чувствовал себя в ней притесненным. Да, и сама обстановка, непринужденного и лёгкого общения, вовсе не располагала для некоего брюзжания, негодования и выражения прочего недовольства по поводу каких-либо неудобств. А может мне это лишь казалось. Ведь в ту минуту я был безумно счастлив от одной лишь мысли, о своем внезапном освобождении. И вовсе было неважно, кто находился со мной рядом, и кого мне следовало благодарить за моё спасение.
– Куда едим? – обратился к адвокату водитель.
– Куда подальше!.. По городу покатаемся!.. Осмотримся; узнаем, куда попали и что здесь за люди!.. Ведь теперь у нас и свой экскурсовод имеется!.. Он-то и познакомит нас с местными достопримечательностями и злачными местами!.. – Виталий Зиновьевич обернулся ко мне. – …Ведь, так?
В знак согласия я кивнул головой.
– А может
