АлейниковЗадумчивый паук
Чуть трогает струну —
И тишина звенит
в озябших пальцах ветра.
И этот чистый звук,
И эту тишину
Не втиснуть в Парфенон
классического метра.
Не втиснуть – замкнут круг.
Над заревом печным
Взлетают угольки и, опускаясь, гаснут.
Задумчивый паук
Узором кружевным
Соткал сплетенье слов
«прекрасно» и «напрасно».
И ветер тишину Похоронил в золе,
Бумажный Парфенон
стал пепельной могилой.
И камень шёл ко дну,
Металл ржавел в земле…
«Кукушка о своём,
а ветер – всё о милой»…
Не плачь, мой милый друг,
Влюблённый в тишину,
Внемли сплетенью слов
классического метра.
Прикосновеньем рук
Я трогаю струну —
И снова тишина звенит в ладонях ветра.
Октябрь 1977
II. Письмо к моему костюму[7]
(«Я пишу тебе письмо…»)
Я пишу тебе письмо,
Старый друг.
Тяжек нам с тобой, jumeau[8],
Путь разлук.
Без тебя я и безног
И безрук —
Как объеденный туземцами
Кук.
Ты один меня простишь
И поймёшь.
Ты, как женщина, к другим
Не уйдёшь.
Не предашь меня, как друг,
Не пропьёшь.
Как Иуда, не продашь
Ни за грош.
Я немного пьян, но ты
Не взыщи.
Что за жизнь – носить пальты
Да плащи,
Спать в тиши, глотать лапши,
Да борщи.
Лучше сразу – камень в лоб
Из пращи.
Я пишу тебе, mon vieux[9],
Старина.
За окном лишь вороньё
Да луна.
Я б послал тебе в химчистку
Вина —
Да бутылки все пустые
До дна.
C’est la vie. И что уж там,
Где уж нам!
От вчерашних в доме правд —
Смрад и хлам.
Эх, дружище, всё – содом
Да бедлам,
Шерри-бренди, как сказал
Мандельштам.
Июль 1977
III. Памяти Мандельштама
(«Я живу у истока…»)
– Это какая улица?
– Улица Мандельштама
Я живу у истока
Улицы Мандельштама.
В зеркале дня глубоком —
Очертания храма.
Очертания зданий —
Белыми облаками.
Улица очертаний,
Одушевлённый камень.
Одушевлённость стёкол
Окон – и стен строений.
Я живу у истока
Улицы сновидений.
Словно сны, невесомы
Очертания храма.
Жизнь моя, мир мой, дом мой —
Улица
Впоследствии это стихотворение было включено автором в задуманную им книгу «Стихи из Времени».
Близнец (франц.).
Старина (франц.).
