он себя. – Вот сейчас ужасно хочется почесать вокруг разъёма подключения усилителя, но без манипуляторов экзоскелета об этом нечего и думать».
Скользя по воде, посреди тьмы, капитан дожидался сна. Почти отдых, крошечные волны омывают гладкую кожу глазниц. Естественно, дышать натуральным воздухом куда приятнее, чем рабочей водой.
Но он не мог избавиться от смутного опасения… утонуть… Будто погружение во что-то, кроме рабочей воды, может ему повредить. Будто миллионы дельфинов спали так всю свою жизнь.
Мешала и привычка звездолётчика постоянно смотреть вверх. Балка потолка оказалась в нескольких дюймах от его спинного плавника. Даже при закрытых глазах сонар сигналил о преграде. Он не мог спать, не посылая эхолокационные сигналы, как шимпанзе не может спать и не чесаться.
Крайдайки фыркнул. «Выброситься на берег!» Среда корабля стала источником бессонницы! Мощно выдохнув, он начал считать пощёлкивания сонара. Начав с теноровых ритмов, медленно построил фугу, добавляя глубинные части снопесни.
Переливы эхо, посланные лобными резонаторами, наполняли каюту. Сигналы наплывали друг на друга, сплетаясь в нежные трели и глубокие басовые подголоски. Выстраивалась сонарная модель каюты, образ другого пространства. Капитан знал, что верно подобранная мелодия может создать иллюзию исчезнувших стен.
Намеренно отойдя от строгих размеров кининка, Крайдайки погрузился в надёжный Сон Великого Кита.
* Сплетенья
Циклоид
* Шепчущий зов
Тихая память
* Тихо мурлычет
Песню Луны
* Любимой прилива
Сплетенья циклоид
* Шепчут и шепчут
Тихая память *
Стол, картотеки, стены скрыли лживые сонарные тени. Песня начала открывать собственные, искусно посланные отражения, сплетая из них богатую и полномерную поэзию.
Крохотные создания будто скользили рядом, крохотные хвосты, стаи порождений сна. Эхо окружало его своим пространством, словно воды простирались в вечность.
* Сна Океан,
Длящийся вечно,
* Шепчущим зовом
Вспомнить поможет…*
Скоро Крайдайки ощутил рядом чьё-то присутствие, постепенно сливающееся из отражений песни.
Она медленно вырастала рядом, по мере того, как его инженерное сознание засыпало. Тень богини… Теперь с ним плыла Нукапайи. Призрак ряби, вызванной частицами звука. Её чёрное скользкое тело снова исчезло во тьме, и переборка его не остановила.
Видения меркли. Тёмная вода охватила Крайдайки, и Нукапайи – больше не тень, не безмолвная слушательница. Зубы-иглы сверкнули, и она запела ему свою песню:
* Всё ближе —
Воды
* Сон —
Всё безбрежнее
* И кит горбатый —
Преждерождённый
*
