Но вы узнали его голос?
– Не совсем. То есть тембр вроде его, но он иначе произносит слова.
– Я то же самое считаю, – подключился Перумов. – А вообще я поражен: не мог даже представить, что такое вообще возможно! Как так, человек из двадцать первого века называет фамилии и должности людей, никому теперь не известных и живших сто лет назад! Это выше моего понимания.
– На свете, брат Горацио, есть многое такое, что и не снилось нашим мудрецам, – ответил Алексей Иванович и снова начал рассматривать Веронику.
– Он и со мной так же разговаривал, представлялся тем же самым подполковником Лукомским, а до того говорил с врачом, так же не приходя в сознание и не понимая, кто он на самом деле, – начала рассказывать она. – Вы можете помочь вернуть его? А то мне не по себе. Если честно, то мне даже страшно.
– Не надо бояться, – сделал попытку успокоить ее Алексей Иванович. – Он жив, здоров, просто сейчас где-то далеко. Возможно, находится в более прекрасном времени, где есть и вы тоже, возможно, поэтому он и не спешит возвращаться в наше настоящее. Но у меня были случаи и более сложные. Так что не надо отчаиваться, а то на вас лица нет.
– Так вы поможете ему вернуться?
Светляков кивнул и задумался.
– Но задача ведь не только в этом, – наконец произнес он. – Я понял поставленную передо мной задачу так, что вашего мужа нужно вернуть, а кроме того, не травмируя его психики, узнать о событиях минувшей ночи, чтобы обеспечить ему алиби.
Девушка кивнула и после некоторой паузы негромко произнесла:
– Да.
– Тогда еще вопрос к вам. Но если то, что вы узнаете, лишь подтвердит его виновность, готовы вы это принять?
– Готова, потому что, кроме меня, этого никто знать не будет.
Светляков посмотрел на адвоката.
– Так и я никому ничего говорить не буду… – начал тот.
И вдруг Перумов начал суетиться и сжиматься под взглядом собеседника.
– Ну, хорошо, хорошо. Я выйду… Когда закончите, позовите, а я заодно посты проверю.
Дверь за ним закрылась.
– Присядьте на кровать, – попросил Светляков, – и возьмите мужа за руку.
Вероника так и сделала. И тут прозвучал уже совсем иной голос Светлякова:
– Ракитин! Николай! Слышишь меня?
– Слышу, – отозвался после некоторой паузы муж Вероники, – но очень плохо слышу. Ты далеко. Подойди ближе.
– Уже подошел, – продолжал, не трогаясь с места, психотерапевт. – Я уже совсем рядом.
– Вот теперь хорошо слышу. Ты хочешь спросить?
– Я прошу вспомнить вчерашнюю ночь. Где ты был и что помнишь?
– Все помню. Лес. Берег озера, светает. Рассвет бледный. Палатка. Заглядываю туда. Беру ружье.
– Какое ружье?
– Помповое «Итаке». На ложе – серебряные насечки. В палатке спит человек. Я приставляю ствол ружья к его груди и стреляю.
– Какое
