нашего знакомства я ни разу не услышала от него слов, иногда звучащих в храмах: «Это ты должна делать, а вот это – не должна». В сознании православного человека духовник часто понимается либо как копилка житейской мудрости, либо как передатчик Божественной воли. Отец Виктор никогда не позволяет себе даже намека на духовное насилие. Роль духовника он видит в том, чтобы побудить человека вступать в личные отношения с Господом, чтобы научиться слышать и ответственно исполнять Его волю.
Сам батюшка в общении со своими духовными чадами как бы уходит в тень. Некоторые люди, впервые приехав в Карсаву, уезжают озадаченные и даже разочарованные: ехали много сотен километров, преодолевая нередко большие трудности, чтобы получить «серьезный духовный совет», а батюшка только выслушивал, иногда произносил несколько слов, напрямую вроде бы к делу не относящихся, и отпускал с миром. А где же точное указание, как действовать? Но со временем встреча с батюшкой, если она была молитвенной, приносит плоды, а его слова для тех, у кого «уши открыты», обретают глубокий смысл.
Такое отношение духовника к своим чадам может и должно стать основой взаимоотношений взрослых и детей. Это стало для меня главным открытием при создании книги. Воспитатель должен владеть искусством общения с ребенком «на расстоянии двух свобод», чтобы иметь возможность раскрыть в ребенке личность, которой Божественным замыслом даровано уникальное предназначение во Вселенной. Такое отношение ничего общего не имеет с безразличием, оно прямо противоположно авторитаризму. Трудность состоит в том, что, как и любое другое искусство, оно даруется Богом, но в то же время нельзя приступать к воспитанию, не владея им. Выход видится только один – с глубочайшим смирением испрашивать у Господа этот дар.
Начиная работу над книгой, я не могла даже представить, как много придется изменить в себе и во взаимоотношениях с ближними. Сейчас кажутся несколько наивными наши вопросы той поры. И все же мы не стали их опускать: размышления отца Виктора часто выходят за рамки конкретных вопросов, поднимая собеседника от узкоспецифических ситуаций к целостному видению человека и его жизни с Богом.
Возвращаясь к своим сомнениям перед началом создания книги, могу с уверенностью сказать: да, священник-монах может поведать о детях то, что подчас скрыто даже от многодетной любящей матери, – если он имеет чистое сердце, к которому приложил духовную мудрость, готовность слушать и слышать ребенка.
Мы умышленно попытались избежать любого рода структурирования книги. В ней нет тематических разделов и почти нет подбора материала по заранее задуманному плану. Канва книги напоминает пейзаж любимой отцом Виктором японской живописи: только легкий намек. Взмах кисти – и мазок художника начинает преображать мир, делая его прозрачно-трепетным, как капля утренней росы на освещенной солнцем паутинке…
Кавычки, вынесенные в заголовок, очень значимы. С одной стороны, мы вовсе не стремились ощутить себя авторами, желая
