трудность, – сказал Аркадиус, потирая бока своей кружки.
– В чем именно?
– Как заставить учеников забыть то, что, как им кажется, они знают. Стереть дурные привычки. – Старик осторожно прикоснулся губами к кружке, хотя из нее больше не поднимался пар. – Видишь ли, мы все рождаемся с вопросами. – Аркадиус поднял кружку. – Пустые чаши горят желанием наполниться любой поступающей информацией, даже если это чушь. Вот, например, какого цвета этот стол?
– Коричневый.
– Откуда ты это знаешь?
– Ну… я же вижу.
– Но как описать цвет, не прибегая ни к каким сравнениям? К примеру, как бы ты описал синий цвет в разговоре со слепым от рождения человеком?
Адриан хотел было сказать, что это прохладный или спокойный цвет, похожий на небо или воду, но ничто из этого на самом деле не давало определения синему цвету. Мантия Аркадиуса была синей, и она не походила ни на что из вышеперечисленного.
– Ты не можешь, – наконец подытожил профессор. – Мы знаем цвета лишь по предметам, к которым они относятся. Твой отец, скорее всего, указывал на сотни предметов одного и того же цвета, и со временем ты понял, что цвет выражается тем словом, которое он использовал. Существует много таких вещей, абстрактных идей, никак не выраженных материально. Добро и зло, к примеру. Проблемы начинаются тогда, когда человек, который жаждет наполнить свою чашу, воспринимает идеи тех, кто, фигурально выражаясь, не различает цветов. Когда ты запомнишь идею, когда она укоренится у тебя в голове и осядет там, от нее сложно избавиться, как от старой шляпы. И поверь мне, у меня много старых шляп. Некоторые я не носил годами, но все равно храню их. Сентиментальность встает на пути практичности. С течением временем даже идеи становятся старыми друзьями, а если ты не можешь избавиться от старой шляпы, которую никогда не надеваешь, представь, насколько сложнее отказаться от идей, на которых ты вырос. Чем дольше отношения, тем сложнее их разорвать. Поэтому я и стараюсь заполучить учеников совсем юными, до того как их мозги закоснеют во всей той чепухе, которую они выучили в мире. Пока не различают цвета. Однако на этом поприще меня не всегда ожидает успех.
Он посмотрел на юношу, который сидел напротив, и подмигнул, отчего тот нахмурился и отвернулся.
– Как я понимаю, ты нашел своего друга Пиклза?
– Да. Мы вчера вместе ужинали.
– Слышал, слышал… Брошенный пирог с мясом. Где ты познакомился с этим безрассудным молодым человеком? Не в Калисе же…
– В Вернесе. По пути сюда. Парнишка не очень цивилизован.
– Я так и понял. Но расскажи мне, чем ты занимался после того, как ушел из дома?
– Что-то из этого вы наверняка знаете или угадали, коль скоро сумели меня найти.
– Твой отец сказал, что ты пошел в солдаты.
– Я сказал ему, что ухожу, чтобы вступить в армию короля Урита.
– И как, вступил?
