на себя вину, когда Чарли разбила стеклянную банку, в которой хранились разноцветные бусины для творчества. Девочка успела бы поймать банку, но не стала этого делать – хотела посмотреть, как та разобьется. Стеклянная посудина грохнулась о деревянный пол и разлетелась на тысячу кусочков, бусины всех цветов радуги брызнули в разные стороны. Чарли полюбовалась этим прекрасным зрелищем, а потом заплакала. В тот день Джон отправился домой с запиской для родителей, а когда Чарли сказала ему «спасибо», подмигнул и с недетской иронией спросил: «За что?»
После этого Джону было позволено войти в ее комнату. Чарли разрешила мальчику поиграть со Стэнли и Теодором; когда Джон впервые нажимал на кнопки, приводившие игрушки в движение, она наблюдала за ним с тревогой. Мысль, что приятелю могут не понравиться ее любимцы, угнетала Чарли, она подсознательно понимала, что в таком случае Джон упадет в ее глазах. Ведь эти игрушки – члены ее семьи. Однако стоило Джону увидеть единорога и кролика, он пришел в восторг: парень обожал механические игрушки, и за это Чарли его полюбила. Два года спустя она почти позволила ему себя поцеловать, когда они прятались за деревом рядом с мастерской ее отца. А потом случилось это, и все закончилось, по крайней мере, для Чарли.
Девушка встряхнулась, заставляя себя вернуться в настоящее. Еще раз окинув взглядом холеную Джессику, она мысленно представила, как выглядит сама. Фиолетовая футболка, джинсовая куртка, черные джинсы, берцы. Сегодня утром Чарли казалось, что в таком наряде ей будет удобно, но теперь девушка пожалела о своем выборе. «Ты же всегда так одеваешься», – напомнила она себе. Чарли припарковалась и заперла машину на ключ, хотя обычно жители Харрикейна так не поступали, потом вошла в закусочную, чтобы впервые за десять лет встретиться с друзьями.
Царившие в кафешке тепло, шум и свет обрушились на нее, точно приливная волна. На какой-то миг девушка ошеломленно замерла в дверях, но Джессика заметила ее и громко окликнула. Чарли улыбнулась и зашагала к столику.
– Привет, – неловко поздоровалась она, быстро скользя взглядом по лицам друзей, не глядя им в глаза. Джессика подпрыгнула и, подвинувшись, похлопала по красному, покрытому винилом сиденью рядом с собой.
– Садись сюда, – предложила она. – Я как раз рассказывала Джону и Карлтону про свою гламурную жизнь. – Говоря это, она округлила глаза, всем своим видом демонстрируя самоиронию, и в то же время давая понять, что жизнь у нее и впрямь захватывающая.
– Ты знала, что Джессика живет в Нью-Йорке? – спросил Карлтон.
Казалось, он тщательно подбирает слова и обдумывает, что и как будет говорить.
Джон промолчал, одарив Чарли несколько нервной улыбкой.
Джессика снова возвела глаза к потолку, и Чарли охватило чувство дежавю: она вспомнила, что эта привычка у подружки с детства.
– Карлтон, в Нью-Йорке живут восемь миллионов
