тепла долго не продержаться…
Остро ощутив свою беспомощность, Белов неожиданно вспомнил, как безусым мальчишкой, только что закончившим летную школу, напросился выручать друга. Было это в сорок третьем, возле Геленджика. Петьку Кольцова подбили в воздушном бою, и ребята видели, как он выбросился с парашютом на ничейную землю. Белов полетел к нему на ПО-2, и вдруг – «мессер». Немец обрадовался – уж очень добыча легкая, беззащитный «кукурузник», деваться ему некуда – и рукой провел по горлу: сейчас, мол, будет тебе «чик-чик». Было очень обидно погибать без всякой драки; Белов вытащил пистолет и для очистки совести пульнул по веселому немцу. Попал! Одним-единственным выстрелом сбил «мессера» – в первом боевом вылете. И спас изумленного такой развязкой, безмерно счастливого Петьку. А вернулся на аэродром – комполка Савельев, Герой Советского Союза и замечательный ас, вызвал гордого своей удачей мальчишку из строя и стал ругать его на чем свет стоит. Белов стоял навытяжку, обливаясь потом и с недоумением слушая ругань: может, спутал командир? А тот перевел дух и закончил: «Ну, что мне с тобой делать? Отлупить, в обоз перевести или наградить?» «Наградить!» – со смехом подсказали товарищи. Оказывается, ритуал был такой в савельевском полку…
– Белов тогда на ледовую разведку летал, а Мишка был у него бортмехаником. Самолет на корабле, выход в море все откладывается, и Мишка отправился на берег культурно отдохнуть. Малость перебрал, в каюту идти побоялся и лег спать в шлюпке. Проснулся – на одной ноге есть ботинок, а на другой нет, потерял по дороге. Разозлился, выкинул его в море, надел резиновые сапоги и пошел покупать новую обувку. Только ступил на берег – видит, торчит из грязи потерянный ботинок. Вытащил его, обложил задушевными словами и швырнул в набежавшую волну. Возвращается на корабль с обновой, а один матрос говорит: «Миш, не твой ботинок? В море плавал, выловили». Мишка сердечно поблагодарил, взял ботинок и с такой силой запустил его в море, что чуть сам за ним не вылетел…
– Старик идет, братва!
Стряхивая с себя снег, в комнату вошел Белов. Хмуро обвел взглядом лежащих на койках товарищей.
– Дым коромыслом, посуда не вымыта. Кто дежурный?
– Жолудев! – выкрикнул кто-то под общий смех.
Белов жестом успокоил возмущенного штурмана, усмехнулся и сел за стол. Шутка имела старое происхождение. Несколько лет назад Жолудев, яростный борец за чистоту и самый аккуратный человек в отряде, попал в нелепое положение. В Амдерме бушевала пурга, и летчики изнывали от скуки в гостинице. В переполненном номере было накурено, на полу валялись окурки, постели разбросаны. И тут в гости к экипажам заявился сам начальник полярной авиации. Вошел, округлил глаза.
– Грязь! Вертеп! Кто окурки набросал?
– Жолудев, товарищ начальник!
– Безобразие! Чья постель перерыта?
– Жолудева, товарищ начальник!
– Где
