вскоре привели преследователей в церковь города Бланкенбурга. Войдя внутрь, они обнаружили беглецов стоящими перед алтарем, в то время как пастор уже завершал обряд венчания!
Не помню, как далее развивалась эта семейная драма. К сожалению, молодой муж после нескольких лет счастливой жизни умер, не оставив детей. Имение Шауэн перешло по наследству к родственникам барона, которые почти полвека выплачивали тетушке Сабине причитавшуюся ей по закону баронскую вдовью пенсию. Уже будучи молодым офицером артиллерии, я любил навещать эту умную и веселую старушку, переехавшую жить в город Колледо в Тюрингии. «Тетушка Гроте» даже на закате своей жизни оставалась по-прежнему красивой и была настоящей душой нашей семьи. Она воздействовала на нас, молодых людей, своим неотразимым обаянием, а ее рассказы о событиях, происходивших в пору ее юности, воспринимались как истинное наслаждение.
Отец мой был умный, хорошо образованный человек. Он обучался в гимназии Ильфельда (Гарц), после чего поступил в Геттингенский университет. Отец тщательно выбирал для себя профессию и решил посвятить жизнь агрономии. Он сердцем и душой принадлежал к той части молодых немцев, которые выросли среди переворотов и, будучи воспитаны на идеалах Великой французской революции, мечтали о свободе и единстве Германии. Как-то раз в Касселе его чуть было не арестовали наполеоновские солдаты за то, что он вместе с несколькими молодыми людьми пытался организовать сопротивление даже после полного поражения Пруссии. После смерти своего отца он поступил на работу к советнику Дейхману в Поггенгагене, недалеко от Ганновера, чтобы там изучить сельскохозяйственную науку уже на практике. Здесь он скоро влюбился в старшую дочь советника, мою любимую матушку Элеонору Дейхман, и, несмотря на молодость (ему еще не исполнилось и 25 лет), женился на ней, предварительно взяв в аренду имение Ленте.
Менцендорф
Двенадцать лет мои родители прожили в Ленте мирно и счастливо. Однако политическая ситуация в Германии, а еще более в Ганновере, вновь оказавшемся под властью Англии10, сложилась скверно, и это удручающе действовало на отца. Правившим в Ганновере английским принцам было мало дела до благополучия маленького государства, которое они воспринимали исключительно как место для охоты. Зато законы об охоте носили здесь поистине драконовский характер: поговаривали, что наказание за убийство оленя в Ганновере тогда было куда более серьезным, чем за убийство человека! Мой отец также был привлечен к ответственности за незаконное повреждение диких животных, после чего он и был вынужден оставить Ганновер и переселиться в Мекленбург.
Дело происходило так. Имение Ленте располагалось на покрытом лесом горном хребте Бенте, примыкавшем к горному массиву Дейстер. Олени и кабаны, избалованные своей неприкосновенностью (их берегли для охоты принцев), частенько посещали целыми стадами лентейские угодья. Местное сельское население, пытаясь справиться с этой напастью,
