Хартии и ЕКПЧ отметим, что в Хартию не вошло право на апелляцию по уголовным делам, закрепленное в одноименной ст. 2 Протокола № 7 к ЕКПЧ: «Каждый человек, осужденный судом за совершение уголовного преступления имеет право на то, чтобы его приговор или наказание были пересмотрены вышестоящей судебной инстанцией».
Отсутствие аналогичного положения в Хартии однако не означает отказ ЕС от его соблюдения. Напомним, что в силу ст. 6 ДЕС Европейский союз связан Конвенций, даже если он сегодня не является ее стороной и если не все положения Конвенции воспроизведены в союзной Хартии. Дополнительно отметим, что согласно ст. 53 Хартии «Уровень защиты» ни одно из ее положений не должно толковаться как ограничивающее или посягающее на права человека и основные свободы, признанные другими национальными и международными источниками, «особенно Европейской конвенцией о защите прав человека и основных свобод».
Рассмотрение вопроса о влиянии ЕКПЧ на реализацию компетенции ЕС в области гармонизации уголовно-процессуального законодательства невозможно без учета судебной практики созданного ЕКЕГЧ судебного органа – ЕСПЧ[155]. Как неоднократно отмечалось в отечественной и зарубежной доктрине, последний не только осуществляет контроль за соблюдениями государствами (а в будущем, возможно, и Европейским союзом) основных прав и свобод, закрепленных в ЕКПЧ, но и дополняет их новыми нормативными положениями – прецедентным правом (case law), которое считается «вытекающим» из Конвенции[156].
Председатель Конституционного суда Российской Федерации В. Д. Зорькин подчеркивал особую роль Европейской конвенции о защите прав человека и основных свобод в сравнении с традиционными нормами международного права и международными договорами: «И Европейским судом, и господствующей среди юристов доктриной Конвенция характеризуется как конституционно признаваемый на национальном уровне инструмент европейского правопорядка»[157].
Ввиду наличия собственного правового механизма защиты в форме Европейского суда по правам человека, который за десятки лет выработал обширную судебную практику, Конвенцию о защите прав человека и основных свобод признают «живым и развивающимся договором»[158].
Вместе с тем В. Д. Зорькин, подвергая критике ЕСПЧ при принятии решений, отмечал, что «нельзя не признать, что у ЕСПЧ нет того «живого» понимания социального этического контекста в стране-ответчике, в который погружены национальные законодатели и который необходим для строгого анализа содержания и значения затронутых прав»[159].
Подобный «судебный активизм» ЕСПЧ нередко приводит к его конфликтам с государствами, особенно в том случае, если европейские судьи выводят из Конвенции принципиально новые положения, на обязательность которых государство вряд ли бы согласилось в момент присоединения к ней.
Одним из примеров таких дополнительных нормативных
Гомьен Д., Харрис Д., Зваак Л. Европейская конвенция о защите прав человека и Европейская социальная хартия: право и практика. – М.: Изд-во МНИМП, 1998. —С. 93–94.
См. подробнее: Goldhaber М. D. A People’s History of the European Court of Human Rights. London: Rutgers University Press, 2007. 226 p.; Sweeney J. A. The European Court of Human Rights in the Post-Cold War Era: Universality in Transition. London and New York: Routledge. 2013. 263 p.
Зорькин В. Д. Интеграция европейского конституционного пространства: вызовы и ответы // Журнал российского права. – 2006. – № 12. – С. 14–23.
Энтин М. Л. Международные гарантии прав человека: опыт Совета Европы. – М.: Изд-во Моек, независимого ин-та междунар. права, 1997. – С. 11.
Зорькин В. Д. Россия и Страсбург Проблемы реализации Конвенции о правах человека // Российская газета (федеральный выпуск). – 22 октября 2015 г. – № 6809.
