style="font-size:15px;"> Я замолчала, не зная, что и ответить… Сашка беспокойно ерзал, казалось – он хотел что-то спросить, да не решался. И он был основательно пьян. Странно, никаких чувств я к нему сейчас не испытывала. Собралась… А куда? И как? И вообще, в этом мире на все нужны деньги. Кстати…
– Саш, а мой чемоданчик – ну, на колесиках, с которым я приехала – он вообще где?
– Он здесь, в больнице. Мне сказали привезти личные вещи – я и привез… Других-то вещей у нас здесь нет… Я покопался в нем, но ничего из того, что нужно – ночные рубашки там, халат – ничего не нашел… Потом разберешься, он у врача в коморке – попросишь, когда встанешь.
Мне уже было абсолютно все равно. Сашка казался чужим, черствым и жестоким.
– А Домка как?
– Я забрал его, но он тоже какой-то неадекватный стал. Ходит как в воду опущенный, будто чувствует себя в чем-то виноватым… Ты бы знала, каких мне усилий стоило найти здесь жилье с большим псом…
– А что, никаких дач или домиков нет?
– А на хрена мне домики? Холодно уже… Из тех, что здесь есть – только дровяное отопление. Ты предлагаешь мне ходить по лесу и дрова собирать?! В итоге я снял квартиру в центре этого колхоза сорок лет без урожая – правда, с доплатой почти пятьдесят процентов. Ну да ладно, надеюсь, это ненадолго. Купил Домке корма – не ест, ходит понурый, этой ночью выл…
– Так тебя скоро и выселят… Соседи нажалуются.
– Ой, да ладно… Хозяин квартиры знал, на что шел, пусть сам со своими соседями и разбирается… А за что же я ему доплачивал?
Я промолчала. Не хотелось спорить, да и без толку. Неужели Сашка и раньше был таким хамом, а я то ли не замечала, то ли… и сама была такой же? Или это он просто от расстройства таким стал?
– Саш, а вот ты, вообще – в любовь веришь?
– Тань, ты че, а? Какая любовь? Раньше тебя это не интересовало… Что с тобой произошло – это от удара головой или ты там где-то передознулась?
Понятно. Не верит… Да и я, действительно, всего лишь месяц назад не верила…
Я закрыла глаза – пусть думает, что я устала и засыпаю. Да это так и есть.
– Ну все, пока – сухой поцелуй в щеку твердыми губами.
И что теперь делать? Как и для чего дальше жить? Ради ребенка? Растить его самой в этом мире и постоянно тосковать по тому – без денег, машин и золота, но зато с любовью, вкусной бесплатной едой и чистой природой? Ну и главное – там осталось так много дорогих мне людей… Я вспомнила слова старика: «Нравственность населения обратно пропорциональна его плотности». Как же он прав… И Домку жалко – ну а чем я сейчас могу ему помочь? Да если бы даже и ходила – ну и куда бы я его отвела?
Я сидела и молча плакала, слезы лились из закрытых глаз. Сейчас я была не прочь и умереть, все было ужасно и самое страшное – необратимо.
Раздался стук в дверь. Возле нее, глядя на меня, стоял врач Виктор Сергеевич.
