style="font-size:15px;"> – Что? Что вы говорите?.. – спросил озадаченный Трип.
– Но, – сказал Догги, – не можете же вы увезти его в таком состоянии!..
– Последний раз, – сказала молодая девушка, – я вас предупреждаю, что не имею ни времени, ни права ждать!
Догги первый решился заговорить смелее:
– Ручаетесь ли вы, по крайней мере, что наш достойный друг – так как он все равно что наш брат – не подвергнется никакой опасности?..
– Довольно разговоров! Думаю, это положит конец вашей недоверчивости…
И незнакомка бросила на грязную стойку кошелек, звон содержимого которого прозвучал неотразимым аргументом.
Без дальнейших колебаний все трое взяли Бама, по-прежнему неподвижного, и приподняли – кто за голову, кто за руки и ноги…
Незнакомка вышла и села в сани.
– Благодарю! – сказала она.
После этого она дернула вожжи и тут же скрылась в пелене пурги.
Глава 2
Как умирают банки и банкиры
Уолл-стрит – улица банков и страховых обществ. Там устраиваются все финансовые дела, там считаются, катятся, падают и собираются доллары.
К Уолл-стрит примыкает Нассау-стрит, которая имеет вид груды мусора и камней. Она заканчивается кварталом Бродвей, великолепные дома и роскошные магазины которого тянутся в бесконечную даль и здесь же, с угла церкви Троицы, восхищенному глазу открывается «Река Востока», усеянная кораблями, испещренная их стройными мачтами и дымящимися трубами пароходов.
Около Малого Казначейства обращает на себя внимание богатый двухэтажный дом. Его высокие остроконечные окна закрыты шторами. Четыре широкие ступени ведут к подъезду. Первый этаж украшен фронтоном, поддерживаемым колоннами с коринфскими капителями.
Черная мраморная плита, укрепленная четырьмя золочеными болтами, красуется у двери. На ней видны следующие слова: «С. Б. М. Тиллингест – Банк Новой Англии».
Имя Тиллингеста очень известно. Его подпись принимается всеми, и он пользуется большим кредитом. Одним взмахом карандаша в своей записной книжке он решает вопросы процветания или упадка других банкирских домов. Дом же его – храм, воздвигнутый торжествующей спекуляцией.
В одной из комнат первого этажа сам Тиллингест лежит на кушетке, бледный, с лихорадочно горящими глазами. Его бледные губы конвульсивно подергиваются. Возле него стоит за пюпитром поверенный, который пишет под диктовку и передает банкиру один за другим листы, заполненные цифрами.
Тиллингест умирает. Два часа тому назад его осмотрел доктор и на настоятельный вопрос о его болезни ответил, что смерть последует не позже чем через сутки.
Банкир улыбнулся. Смерть для него – тот же вексель, подлежащий уплате, – вот и все…
– Продолжайте, – сказал он поверенному сухим голосом, – граф д’Антони, Кравель и компания…
– Сто двадцать тысяч долларов.
– Хорошо. Прибавьте к пассиву. Что еще? В Олбенский банк?
– Семьдесят
