в Кобург, куда прибыла английская королева Виктория. «Теперь я её должен звать (Granny) бабушкой», – не без сарказма отметил в дневнике Цесаревич{336}.
14 апреля Император Александр III поздравил сына трогательным письмом, которому было суждено стать последним: «Мой милый, дорогой Ники. Ты можешь себе представить с каким чувством радости и с какой благодарностью к Господу, мы узнали о Твоей помолвке. Признаюсь, что я не верил возможности такого исхода и был уверен в полной неудаче Твоей попытки, но Господь наставил тебя, подкрепил и благословил и великая Ему благодарность за Его милости. ‹…› Не могу представить Тебя женихом, так это странно и необычно! Как нам с Мама́ было тяжело не быть с Тобой в такую минуту, не обнять тебя, не говорить с Тобой, ничего не знать и ожидать только писем с подробностями. Передай Твоей милейшей невесте от меня, как я благодарю, что она, наконец, согласилась, и как я желал бы её расцеловать за ту радость, утешение и спокойствие, которое она нам дала, решив согласиться быть Твоей женой»{337}.
Вечером 16 апреля фельдъегерь доставил в Уолтон из Гатчины подарок Невесте от Императора Александра III – большое жемчужное колье, доходившее Аликс до талии{338}. Не только Принцесса из бедного немецкого герцогства была поражена красотой царского подарка, который, несомненно, стоил огромных денег, но и все присутствующие при его вручении лица, включая королеву Викторию. «Смотри Аликс, – сказала она Внучке, – не вздумай теперь зазнаться». Но Принцесса и не думала «зазнаваться». Её возвышенная душа была начисто лишена меркантильности. Она с юных лет искала прежде всего духовных сокровищ.
Дни, проведённые Николаем Александровичем в Кобурге весной 1894 г., были, наверное, одними из самых счастливых в его жизни. После стольких лет неопределённых ожиданий, сомнений, переживаний, связанных с возможностью свадьбы с Любимой, Цесаревич наслаждался ее обществом. «Аликс прелестна, – писал Наследник Марии Феодоровне. – Она так мила и трогательна со мной, что я более чем в восторге. Мы целые дни сидим вместе, и когда семейство отправляется на прогулку, мы вдвоем едем сзади в шарабане с одной лошадью; она или я правим»{339}.
Но 20 апреля пришло время расставания: Наследнику надо было возвращаться в Россию. Принцесса писала Великой Княгине Ксении Александровне: «Осталось только два дня, а потом мы расстанемся. Я чувствую себя несчастной при одной мысли об этом – но чего не вылечишь, надо вытерпеть. Я не увижу моего Ники более месяца»{340}.
Те же чувства переживал и Цесаревич: «Вечер провёл с дорогой Аликс у нее: ужас как грустно, что приходится расставаться на долгое время! Как хорошо было вместе – рай!»{341} В принципе расставались ненадолго: всего на полтора месяца. Но для влюблённых это казалось вечностью. Цесаревич Николай ехал в Гатчину к родителям, Аликс – в Виндзор к бабушке.
20 апреля, перед самым отъездом, Аликс передала Жениху письмо, которое он прочёл уже
Дневник Цесаревича Николая Александровича за 1894 г. Запись за 12 апреля // Дневник Императора Николая II. Т. 1. С. 67.
Император Александр III – Цесаревичу Николаю Александровичу 14 апреля 1894 г. // Ф. 601. Оп. 1. Д. 1139. Л. 20.
Боханов А. Н. Александра Федоровна. С. 78.
Наследник Цесаревич Николай Александрович – Императрице Марии Феодоровне 18 апреля 1894 г. // ГА РФ.
Боханов А. Н. Александра Федоровна. С. 72.
Дневник Цесаревича Николая Александровича за 1894 г. Запись за 19 апреля // Дневник Императора Николая II. Т. 1. С. 70.
