политическое мировоззрение. Если бы Он ответил общими, неопределенными приветственными словами на пожелание о привлечении выборных земских людей к обсуждению государственных дел, это было бы тотчас истолковано как согласие. После этого, либо пришлось бы приступить к политическим преобразованиям, которых Государь не желал, либо общество, с известным основанием, сочло бы себя обманутым»{704}.
Главным положением в требованиях земцев было введение в России парламентаризма по западному образцу. Этого Государь категорически допускать не желал, так же, как и допущения того, чтобы инициатива обсуждения проекта создания возможного выборного представительства исходила не от Монарха, а от земцев. Поэтому, когда 17 января 1895 г. в Николаевском зале Зимнего дворца собрались для выражения верноподданнических чувств представители дворян, земств и городов, Государь вышел на середину зала и решительным, твёрдым голосом заявил: «Я рад видеть представителей всех сословий, съехавшихся для заявлений верноподданнических чувств. Верю искренности этих чувств, искони присущих каждому Русскому. Но Мне известно, что в последнее время слышатся в некоторых зем.[ских] собр.[ниях] голоса людей увлекающихся бессмысленными мечтаниями об участии представителей земства в делах внутреннего управления.
Пусть все знают, что Я, посвящая все свои силы благу народному, буду охранять начала самодержавия так же твёрдо и неуклонно, как охранял его мой незабвенный Покойный Родитель»{705}.
По словам Великой Княгини Ксении Александровны, ее Брат «говорил так ясно, таким твёрдым и спокойным голосом, прекрасно»{706}. Но на душе у Государя было совсем не спокойно. Он хорошо понимал, какую реакцию вызовет его речь в земских и либеральных кругах, что своими словами он не приобретёт у них популярности, наоборот, сильно настроит против себя. Великая Княгиня Ксения Александровна писала Великому Князю Георгию Александровичу в Аббас-Туман про душевное состояние их Августейшего брата накануне выступления перед земцами: «Бедный, он был страшно взволнован перед этим, ничего почти есть не мог»{707}. Сам Николай II в своём дневнике от 17 января отметил, что он «был в страшных эмоциях перед тем, чтоб войти в Николаевскую залу, к депутациям от дворянств, земств и городских обществ, которым я сказал речь»{708}.
В январе 1895 г. Император Николай II выступил именно против парламентаризма. Будучи сторонником сотрудничества власти и оппозиции, Император Николай II полагал, что лидерство в реформаторском процессе, т. е. участие в определении того, кому, когда и как осуществлять необходимые реформы, должно сохраняться за короной{709}. Этого ему либералы не простили никогда. Они не могли поверить, что Царь сам был инициатором этой речи, и принялись искать её «авторов». Е. Е. Алферьев отмечал по этому поводу: «Решительное содержание этой речи мало соответствовало общим представлениям о молодом Государе. Поэтому начали утверждать, что
Ольденбург С. С. Царствование Императора Николая II. С. 98.
Текст речи Императора Николая II, обращённой к земской депутации (о «бессмысленных мечтаниях») // РГИА. Ф. 919. Оп. 2. Д. 609. Л. 1 [подчёркивания в тексте сделаны рукою Николая II].
Великая Княгиня Ксения Александровна – Великому Князю Георгию Александровичу 21 января 1895 г. // ГА РФ. Ф. 675. Оп. 1. Д. 177. Л. 9.
Там же.
Дневник Императора Николая II за 1895 г. Запись за 17 января // Дневник Императора Николая II. Т. 1. С. 182.
Куликов С. В. Указ. соч. С.
