Буридан, – мы все равно войдем в эту дьявольскую башню, после того, как сбросим в Сену всех ее обитателей. Такова вот моя логика. Возражения имеются? Тезис вы прослушали, так что, если кто желает представить антитезис…
Все хранили молчание и в течение нескольких минут смотрели на Нельскую башню – безмолвную, таинственную.
Буридан подошел к той небольшой сводчатой дверце, что ведет в вестибюль первого этажа, где уже бывали наши читатели. Сейчас дверь была закрыта на две огромные щеколды, с каждой из которых свисал тяжелый замок. Буридан несколько секунд изучал диспозицию, а затем подозвал Готье и показал ему замки. Готье улыбнулся, спустился к воде, вернулся с одним из тех громадных булыжников, коих хватает на берегах рек, и что есть силы врезал им по ближайшему к себе замку.
Глухие удары, вызвавшие долгое эхо в башне, не принесли никакого ответа. Вскоре замки были сбиты… Тогда Буридан вставил в замочную скважину лезвие кинжала, и после десяти минут работы дверь открылась. Шестеро товарищей и по-прежнему зажатый между ними Валуа вошли в вестибюль. Бигорн закрыл дверь и опустил внутренние засовы. Подвешенная к потолку при помощи цепи, печально горела масляная лампа, одна из тех старых ламп из кованого железа, у которых из горлышка выбивается коптящий фитиль, – возможно, Маргарита, оставляя здесь этот огонь, желала, чтобы у тех, кто его увидит, складывалось впечатление, что в башне все еще кто-то бывает по ночам. Бигорн отвязал веревку, которая держала цепь, опустил лампу и зажег один из факелов, установленный в специальной выемке в стене.
Они поднялись – грустный Филипп, бормочущий глухие проклятья Готье, бесстрастные Гийом и Рике – поднялись до того этажа, где некогда за пышно сервированным столом Филиппа и Готье столь чудесным образом привечали три сестры. Бигорн проследовал еще выше, до платформы башни, и, не обнаружив там ни единой живой души, возвратился.
– В башне никого нет, – сказал он.
– Да, – промолвил Буридан мрачным голосом, – в ней живут лишь призраки…
– И мои воспоминания! – прошептал Филипп, вздрогнув.
– Что ж, – продолжал Буридан, – как я и говорил, здесь мы можем чувствовать себя как дома. Бигорн, ты займешься провизией. Что до вас, господа, то я прошу вас оставить меня наедине с монсеньором графом де Валуа, с которым я хотел бы обсудить один, совершенно личный, вопрос. Соблаговолите подождать меня этажом ниже.
Филипп, Готье, Гийом и Рике повиновались, как подчинились бы командиру, так как была в эту секунду в облике и голосе Буридана некая внушительная властность, и все поняли, что между ним и Карлом де Валуа сейчас произойдет что-то ужасное.
– Я не дал бы и денье за шкуру Валуа, – промолвил Гийом, спускаясь.
– Удивляюсь, что у меня еще не разорвалось сердце от этих воспоминаний! – вздохнул Филипп.
– По-моему, – сказал Готье, – Бигорну было поручено разыскать еду. Что-то я уже проголодался.
– А
