очень мало интересовались тем, что Дума распущена или, как тогда выражались, разогнана. Мне хотя и задавали по этому поводу вопросы, но без всякого интереса, просто из любезности.
Известно, какой скандальный провал в народе постиг знаменитое Выборгское воззвание: каких только угроз ни наговорили раздосадованные депутаты, что их ставка бита и власть осталась в прежних руках: не платите налогов, не давайте рекрутов – полная революция по указке народных депутатов, которые, однако, сами предпочли уехать из столицы в Финляндию, где писать манифест к русскому народу было безопаснее[126].
Министр Столыпин тогда же метко охарактеризовал всю эту выборгскую комедию как буффонаду. По Основным законам право роспуска палат составляло прерогативу монарха. Какая же это прерогатива, если верховная власть должна была сначала спрашивать Думу, может ли она ее распустить? Какая же Дума ответила бы утвердительно и к чему свелось бы это пророчество?
Большой ошибкой было то, что граф Витте в период первой Государственной думы был не у дел. В воспоминаниях Витте есть много любопытных страниц о том, как по возвращении его из Портсмута, когда в Петербурге он сразу попал в водоворот революции, с ним вел переговоры престарелый член Государственного совета граф Сольский[127] и убеждал его не отказываться от назначения председателем Совета министров. Престарелый граф не нашел лучшего аргумента, как заплакать.
В таких слабых руках в период первой Думы находилась власть председателя Совета министров Горемыкина. Он только что не плакал в Государственной думе. Но к твердости, находчивости, к ораторским выступлениям он был совершенно неспособен. Его единственное выступление в Думе, когда он принес с собой в синей обложке самое типичное «дело» за №… и, методически развернув его, прочитал тихо и бесстрастно, голосом старого бюрократа, по собственному признанию, вынутого из нафталина, свою речь, произвело самое отчаянное, удручающее впечатление, после чего и разразился своей филиппикой депутат Кокошкин, о чем я уже упоминал[128].
Такой председатель Совета министров для Думы, бушевавшей страстями, совершенно не годился, тем более что своей апатией он как-то защищал и других министров: за время его председательства из числа министров в Думе никто не выдвинулся, хотя в составе Кабинета находились уже и Столыпин, и Коковцов[129]. Но все они как-то стушевались, как будто растерялись в необычной бурной обстановке Государственной думы.
По аграрному вопросу пытался выступать министр Стишинский[130], но вяло и слабо, напоминая какого-то скучного учителя среди шума и гама разнузданных учеников. Несколько успешнее в ораторском смысле выступал товарищ министра Гурко[131]. Но и он сильно повредил себе тем высокомерным тоном, которым заговорил с думской трибуны. К тому же у всех на памяти был его инцидент с Лидвалем[132], и Дума «народного гнева» была скандализована: как осмеливается выступать перед ней какой-то товарищ министра, замаравший себя лидвалевской историей
Имеется в виду Выборгское воззвание, подписанное депутатами 10 июля 1906 г.:
«Граждане всей России!
Указом 8 июля Государственная дума распущена. Когда вы избирали нас своими представителями, вы поручали нам добиваться земли и воли. Исполняя ваше поручение и наш долг, мы составляли законы для обеспечения народу свободы, мы требовали удаления безответственных министров, которые, безнаказанно нарушая законы, подавляли свободу; но прежде всего мы желали издать закон о наделении землею трудящегося крестьянства путем обращения на этот предмет земель казенных, удельных, кабинетских, монастырских, церковных и принудительного характера отчуждения земель частновладельческих. Правительство признало такой закон недопустимым, а когда Дума еще раз настойчиво подтвердила свое решение о принудительном отчуждении, был объявлен роспуск народных представителей.
Вместо нынешней Думы правительство обещает созвать другую через семь месяцев. Целых семь месяцев Россия должна оставаться без народных представителей в такое время, когда народ находится на краю разорения, промышленность и торговля подорваны. Когда вся страна охвачена волнением и когда министерство окончательно доказало свою неспособность удовлетворить нужды народа. Целых семь месяцев правительство будет действовать по своему произволу и будет бороться с народным движением, чтобы получить послушную, угодливую Думу, а если ему удастся совсем задавить народное движение, оно не соберет никакой Думы.
Граждане! Стойте крепко за попранные права народного представительства, стойте за Государственную думу. Ни одного дня Россия не должна оставаться без народного представительства. У вас есть способ добиться этого: правительство не имеет права без согласия народного представительства ни собирать налоги с народа, ни призывать народ на военную службу. А потому теперь, когда правительство распустило Государственную думу, вы вправе не давать ему ни солдат, ни денег. Если же правительство, чтобы добыть себе средства, станет делать займы, то такие займы, заключенные без согласия народного представительства, отныне недействительны, и русский народ никогда их не признает и платить по ним не будет. Итак, до созыва народного представительства не давайте ни копейки в казну, ни одного солдата в армию. Будьте тверды в своем отказе, стойте за свои права все, как один человек. Перед единой и непреклонной волей народа никакая сила устоять не может. Граждане! В этой вынужденной, но неизбежной борьбе, ваши выборные люди будут с вами».
Сольский Дмитрий Мартынович, граф (1833–1910) – государственный деятель. В 1904–1906 гг. председатель Государственного совета.
Вероятно, А. В. Еропкин имел в виду речь В. Д. Набокова.
Коковцов Владимир Николаевич, граф (с 1914 г.) (1853–1943) – государственный деятель. В 1904–1905 и 1906–1914 гг. министр финансов, в 1911–1914 гг. председатель Совета министров.
Стишинский Александр Семенович (1851–1922) – государственный деятель. С 1904 г. член Государственного совета. В 1906 г. главноуправляющий землеустройством и земледелием. Член группы правых Государственного совета.
Гурко Владимир Иосифович (1862–1927) – государственный и политический деятель. Сын фельдмаршала И. В. Гурко-Ромейко. С 1906 г. товарищ министра внутренних дел. В 1907 г. отстранен от службы в связи с делом Лидваля. В 1910 г. получил чин камергера. С 1912 г. член Государственного совета от Тверского земства, состоял в группе правых. С 1915 г. член Прогрессивного блока. В 1918 г. член Совета национального объединения России, участник Ясского совещания. С 1918 г. в эмиграции.
Лидваль Леонард Иванович (Эрик Леонард) – шведский подданный, коммерсант.
