хотел повторять этой ошибки правительственной маниловщины и решил раз и навсегда покончить с общиной.
Значение Столыпина в русской истории и заключается в его положительной программе укрепления русских государственных начал ставкой на сильного.
Отжившая община должна уступить место праву частной земельной собственности – таково основное начало его земельной реформы. В этой области он нашел себе помощников в лице министра Кривошеина[231] и его товарища Риттиха[232]. Но это были именно помощники[233], ибо душой всего дела являлся Столыпин.
Сущность земельной реформы Столыпина заключалась в переводе крестьян на хуторские хозяйства, и как ни противодействовала в Думе оппозиция этому начинанию, этой новой земельной политике, сама практика показывала ее жизненность: тяга крестьян на хутора росла все шире и крепче и в некоторых губерниях приняла колоссальные размеры.
Хуторское хозяйство в России знаменовало собой не только укрепление начал права собственности, но и укрепление государственной мощи России.
– Если такое стихийное движение на хутора продолжится, то через десять лет Россия станет непобедимой, – вот что сказали немецкие исследователи, посетившие в то время Россию с целью ознакомиться с нашей аграрной реформой.
Нельзя было оставаться безучастным к этому народному движению, и я решил лично ознакомиться с постановкой хуторского дела на местах. Надо было повидать для этого министра Столыпина. После взрыва на Аптекарском острове он жил на Елагином, во дворце, как затравленный зверь. Но доступ к нему был очень легок, и единственно, что его охраняло, – это вода со всех сторон, в бесчисленных рукавах Невы, окружающих Елагин остров.
Столыпин очень сочувственно отнесся к моей мысли осмотреть на месте, как идет дело землеустройства, и немедленно при мне по телефону отдал распоряжение, чтобы мне было оказано всякое содействие. Мне нужно было спешно выехать из Петербурга, так что о маршруте своем я уже сговорился с министром Кривошеиным по телефону. Нами были намечены губернии: Витебская, Саратовская, Самарская и наша Рязанская. В первых трех губерниях хуторское устройство шло наиболее успешно; свою же Рязанскую я выбрал для сравнения, для контраста.
Должен оговориться, что я предпринял эту поездку на свой счет и на свой риск.
Дорогой я записывал свои впечатления и напечатал ряд статей в «Санкт-Петербургских ведомостях» под заглавием «По хуторам».
Путешествие это было очень поучительно, и так как я начал свой осмотр с Витебской губернии, где население мало было знакомо с общиной, где чувство земельной собственности было более развито, чем в Великороссии, то иногда картины хуторского расселения были поистине изумительны. Помню, как эффектно было заявление моего спутника, откомандированного витебским губернатором, когда он сказал мне:
– Вот здесь,
Кривошеин Александр Васильевич (1857–1921) – государственный деятель. С 1904 г. начальник Переселенческого управления. С 1905 г. товарищ главноуправляющего землеустройством и земледелием. С 1906 г. товарищ министра финансов, член Государственного совета. В 1908–1915 гг. главноуправляющий землеустройством и земледелием (с 1915 г. министр).
Риттих Александр Александрович (1868–1930) – государственный деятель, действительный статский советник (с 1906 г.), сенатор (с 1916 г.). С 1905 г. директор Департамента государственных земельных имуществ, с 1912 г. товарищ главноуправляющего землеустройством и земледелием. 16 ноября 1916 г. возглавил Министерство земледелия и Особое совещание для обсуждения и объединения мероприятий по продовольственному делу.
В действительности А. А. Риттих стал товарищем главноуправляющего землеустройством и земледелием лишь в 1912 г., т. е. после смерти П. А. Столыпина.
