за обедом, когда старый Иван Лукич вновь говорил своим сынам о предательстве Тихого Дона и Святой Руси, высказался Михаил:
– Братья, отец во многом прав. Мы совершили ошибку, преступление. Мы бросили фронт, не потерпев ни одного поражения в боях. Мы одеты, обуты, накормлены. Исправно ли мы служили? Нас награждали Георгиевскими крестами. Я получил три. Третий крест мне вручал Пётр Николаевич Краснов, сын донского генерала, сам генерал. За что вручал? Я служил в полковой разведке. Вчера я с товарищами ходил старшим в тыл к немцам и приволок немецкого офицера, а сегодня всех разведчиков, связистов, весь тыл, ставят в строй. Значит, бой будет серьёзный. Вывел нас, две сотни, есаул Пономарёв в лощину, развернул для атаки, а команды нету. Стоим. Я как раз в первом ряду за Пономарёвым. И вдруг впереди нашего строя рвутся снаряды. Был большой недолёт, но один осколок нашёл нашего есаула. Какая-то сила мне говорит: «Михаил Долгов, действуй, а то люди погибнут, и ты погибнешь!» Выскочил я перед строем, поднял коня на дыбы и заорал, как мог громко:
– Сотни! С места галопом за мной! – и выпустил коня. Через минуту пачка мадьярских снарядов кучно упала туда, где мы только что стояли. Да, вишь ты, нас там уже не было. Я не знал, куда вести сотни, но я точно знал, что надо уходить с этого места, иначе – гибель.
Когда мы выскочили из балки на пригорок, я увидел в версте от нас батарею противника. Я разворачиваю сотни правым крылом и тихо, без шума, веду на батарею, а когда осталось до батареи сто саженей, тогда гикнули и свистнули.
Была взята батарея с обозом. Я послал полусотню сопровождать взятую в плен батарею. Немного оглядевшись, я увидел левее сельцо, а там какая-то суматоха. Посмотрел в бинокль, вижу большой австрийский обоз, подвод пятьдесят. Посылаю полусотню через мостик – закрыть выход из села, а со второй полусотней – на броды. Австрийцы и разу по нас не стрельнули.
Слышу, кто-то орёт:
– Михаил, глянь! Смотрю, а в версте на нас идут в атаку два эскадрона мадьяр. Мадьяры шли на нас с одними палашами. Я быстро три пулемёта на мостик и три пулемёта на броды, полусотню в балку. Речушка топкая. Кроме бродов и мостика, переходов через неё нету. Ни одному мадьяру не удалось перейти речку ни по мостику, ни по броду.
Мы взяли австрийский обоз в пятьдесят четыре подводы. Обмундирование из обоза отдали пленным. Они так были рады. Примчался посыльный от командира полка, привёз приказ о назначении сотника Коршунова командиром сводного отряда. Сотник Коршунов поблагодарил меня за смелость, находчивость и обещал сегодня же написать докладную командиру полка. Через пять дней, на полковом смотре, мне генерал Краснов вручил третий крест и присвоил звание «вахмистр», назвал «рядовым генералом» и пообещал послать в школу прапорщиков.
Зачем я это вам рассказываю? Да затем, чтобы вспомнить, как мы старательно служили, берегли казачью честь и ещё для того, чтобы мы все вспомнили, что всем в мире, в том числе и нами, руководит высшая сила – Бог. Как я мог стать самозваным командиром
