на диван. Поднявшись на второй этаж, она сначала заглянула в спальню. Украшения из большой шкатулки были высыпаны на покрывало кровати, двери шкафов открыты, на полу валялись крышки от коробок из-под обуви, дамские сумки, журналы и книги из прикроватных тумбочек. Ужас медленно заполнял её сосуды, заставляя сердце стучать молотом по дрожащей от страха душе.
Гостевая спальня была разорена меньше. Запасные подушки и одеяла, сложенные раньше в пластиковые сумки, лежали в углу, а верхняя одежда с вывернутыми карманами хотя и висела на вешалках, но совсем не в той последовательности, которую она бережно создавала сама.
Войдя в кабинет мужа, она тут же села на диван. Увиденное отобрало последние силы, сделав ноги ватными. Рабочий стол Глеба стоял, как на витрине мебельного магазина, сверкая лаком – он показывал рисунок дерева, который она никогда не замечала из-за стоящих на нем раньше компьютера, принтера и папок с документами. Индийский шкаф, хранивший большое количество минералов и безделушек, привезённых Глебом из разных стран, был открыт, и голые полки с размазанной пылью определённо говорили, что содержимое исчезло.
– Да, – произнёс Семен, проходя в кабинет, – тут они провели больше всего времени. Рылись и потом забрали все бумаги, унесли технику, видеокассеты и диски, флешки, винчестеры, даже… – он показал рукой на стену, – зачем-то взяли фотографии детей и внуков.
Маруся молчала, смотрела по сторонам и не могла поверить в происходящее. На мгновение она закрыла глаза, представляя, что сейчас всё исчезнет само собой, и страшное наваждение – это всего лишь игра её испуганного воображения; но открыв глаза, она поняла, что всё уже случилось, и теперь с этим нужно жить и как-то противостоять.
– Думаю, – продолжил Семён, – что для вас самым плохим будет изъятие камней из шкафа Глеба. Я слышал, о чём они говорили, и видел, как светились радостью их глаза, когда они нашли мешок зеленых кристаллов, потом в каменных чашах были огранённые жёлтые, фиолетовые, белые и голубые камни. А когда они нашли ромбические кристаллы, то бегали минут двадцать, как ошпаренные. Звонили, кричали и все, кто участвовал в обыске, приходили на них посмотреть.
– Вот, – он протянул Марусе бумаги, – это протоколы изъятия, они оставили их в гостиной. Тут написано, что у вас нашли изумруды, полудрагоценные камни ювелирной огранки и кристаллы настоящих алмазов. Я так понимаю, они ещё хотят обвинить Глеба в незаконном хранении драгоценных камней.
Глаза Маруси наполнялись слезами. Беда окружала со всех сторон, отбирая последние силы, сбереженные для борьбы. Она встала с дивана, положила на стол документы и пошла в спальню; неожиданно сильный сон прямо в одежде уложил её на кровать и накрыл одеялом.
Глеб сидел один на заднем сиденье автомобиля, рассматривал свои наручники, считал звенья, их соединяющие, зубчики до замка, изучал сильно оцарапанное отверстие под ключ и думал о допросе. Теперь это было самым важным. Понимание того, что через несколько минут
