не улучшило положение населения». 25 января 1942 г. А. А. Жданов в разговоре по прямому проводу с членом ГКО Г. М. Маленковым на вопрос, как обстоят дела в Ленинграде с продовольствием, с неоправданным оптимизмом отвечал: «Положение с продовольствием сейчас у нас стало лучше. С сегодняшнего дня мы еще немного увеличили норму выдачи хлеба… Что касается запасов, то в Ленинграде и Осиновце мы имеем на девять дней муки и на неделю крупы, на неделю мяса. Сейчас всячески нажимаем на подвоз приварка, сушеных овощей, клюквы, грибов и т. д.»[257]. И ни слова о бедственном положении ленинградцев, их голодных страданиях и наступившей массовой смертности…
Между тем именно 25 января 1942 г. стало «черным» воскресеньем блокированного Ленинграда. В этот день еще действовавшая на малых оборотах 5-я ГЭС не получила топлива и прекратила выработку электроэнергии, которую, в свою очередь, не получили жизненно важные предприятия города, прежде всего главная водонапорная станция. В течение нескольких суток, пока офицеры и матросы подводной лодки К-56 монтировали в труднейших условиях 4 дизеля аварийной станции, город был без воды, а к тому времени, когда снова заработали насосы, городской водопровод окончательно вышел из строя. 25 января 1942 г. востоковед А. Н. Болдырев сделал в дневнике запись для истории блокады: «Сегодня и вчера мы целиком вошли в полосу нового бедствия: бедствия безводия. Воды нет во всем городе. Говорят, нет топлива на водокачке. Проруби в Неве, речках и каналах, бесконечные вереницы везущих и несущих ведра и все виды сосудов. Заводы стоят. Пожары не тушатся, дома пылают, как свечи… Это самое страшное бедствие из всех бывших…»[258]
В тяжелом положении в эти январские дни оказались хлебопекарные заводы, оставшиеся без воды. Рабочие-хлебопеки сознавали, какая ответственность лежит на них, и отдавали все свои силы, чтобы не прекратить выпечку хлеба. В течение нескольких суток они доставляли воду для выпечки хлеба из различных водоемов вручную, на помощь пришли комсомольцы и военные. Тем не менее хлебозаводы не могли обеспечить хлебом все население, и по всему городу днем и вечером стояли длинные очереди у булочных в ожидании, когда привезут хлеб.
«Бще одно грозное бедствие нависло над Ленинградом: это пожары, – писал в своем дневнике Н. П. Горшков. – Горят целиком каменные дома от бесчисленных печек-времянок (буржуек). Неаккуратное обращение, отсутствие постоянных дымоходов в домах с паровым отоплением, просунутые сквозь окна трубы и многие другие причины вызывают частые пожары, а воды в городе нет. Водопровод кое-где едва-едва подает воду в первые этажи. Пожарные и население без воды бессильны что-нибудь сделать для тушения»[259]. За январь 1942 г. в городе возникло около 900 пожаров, в том числе более 250 крупных пожаров, часть которых стала следствием вражеских обстрелов и бомбежек, но в большинстве случаев источником пожаров были «буржуйки». Из-за опасности возникновения пожаров Исполком Ленгорсовета еще в июне 1941 г. запретил пользоваться самодельными
Архив Большого Дома. Блокадные дневники и документы / сост. С. К. Бернев, С. В. Чернов. С. 60.
