на сборку новых танков КВ. Дизельные двигатели и другие узлы для сборки первых десяти танков KB начали поступать от головного завода в Челябинске[414].
Если происходившие в мае 1942 г. изменения во всех сферах жизни осажденного города были очевидны всем ленинградцам, то об обстановке на внешнем кольце блокады можно было только догадываться. Читая в газетах трафаретное сообщение Информбюро «На фронте ничего существенного не произошло», ленинградцы выискивали хотя бы какую-нибудь информацию о том, что же в действительности происходит на Ленинградском фронте. «Но под Ленинградом идут бои, – отметил 4 мая 1942 г. в дневнике Г. А. Князев. – Ленинград стоит непоколебимо. Если бы он смог до победного конца отстоять себя! Не обидно было бы тогда и умереть, пусть „пассивным“ героем его обороны»[415]. За судьбой осажденного города следила и оказывала ему всяческую поддержку вся страна. «Защитники Ленинграда! Вы стали живой эпопеей, вы стали гордостью России, ее любовью, – писал в те майские дни Илья Эренбург. – За Ленинград теперь сражается вся страна – от Севастополя до Мурманска… Нет на свете города краше, чем город, который вы защищаете, – Северная Пальмира, Питер, Ленинград. И эта весна будет весной Ленинграда!»[416]
Увы, весна 1942 г. еще не стала весной Ленинграда, как бы ни хотелось этого самим ленинградцам и всем, кто их поддерживал в борьбе за освобождение от вражеской блокады. 2 мая 1942 г. командующий Ленинградским фронтом и его Волховской группой войск М. С. Хозин направил Верховному Главнокомандующему доклад, в котором изложил свои соображения по ведению операций Ленинградского фронта на волховском направлении. Как отмечалось в этом докладе, «основная задача фронта – освобождение Ленинграда от блокады – будет выполняться путем проведения ряда последовательных фронтовых операций». На волховском направлении в первую очередь предлагалось довести до конца операцию по завершению разгрома ЧудовоЛюбаньской группировки противника. Видимо, учитывая неудачу решения этой задачи в апреле 1942 г., автор доклада здесь же уточнял, что «эта операция может получить развитие при условии, если противник будет подвергаться разгрому по частям ударами превосходящих сил на решающих участках фронта»[417]. Для этого М. С. Хозин просил Верховного Главнокомандующего утвердить включение в состав 6-го гвардейского стрелкового корпуса ряда стрелковых дивизий и бригад, восстановить 5 танковых бригад, выделить для пополнения 10 стрелковых дивизий, ввиду их большого некомплекта, 50 тыс. рядового состава и 5 тыс. младших командиров, отпустить на май 1942 г. сверх установленной нормы один боекомплект боеприпасов, усилить ВВС волховского направления тремя полками истребительной авиации и двумя полками штурмовиков и бомбардировщиков (всего 100 самолетов) и др.[418] Вряд ли командующий Ленинградским фронтом не понимал, что в условиях сложной обстановки на других фронтах почти все эти просьбы были
Ленинград в осаде. Сб. документов о героической обороне Ленинграда в годы Великой Отечественной войны. 1941-1944. С. 162.
Ленинградская правда. 1942. 4 мая.
Блокада Ленинграда в документах рассекреченных архивов / под ред. Н. Л. Волковского. С. 470–472.
Там же. С. 472.
