работник – Елена Барина. Это была миниатюрная и очень милая тридцативосьмилетняя женщина, заведовавшая хирургическим отделением госпиталя.
Впервые она обратила внимание на Николая, когда тот проходил углубленный медицинский осмотр в рамках ежегодной врачебно-летной комиссии. Ее заинтересовал диалог врача-окулиста со статным пилотом лет сорока – сорока двух. Барина зашла по делу, но не стала отвлекать врача. Она встала у окна под струю прохладного воздуха кондиционера.
– Левый глаз, – скомандовала окулист и коснулась кончиком указки офтальмологической таблицы. – Какая буква? Эта какая? Эта?…
С крупными буквами пилот справлялся без проблем, а вот с мелкими дело не шло – он называл их, но с задержкой.
– Складывается впечатление, будто вы знаете таблицу наизусть и, перед тем как назвать букву, отсчитываете ее порядковый номер в строчке, – заметила врач.
– К сожалению, вы правы, – смущенно признался Карбанов.
– Ладно, продолжим… – сменила она буквенную таблицу Сивцева на таблицу символов Головина.
С данным тестом проблем нарисовалось еще больше: майор морщил лоб, щурил глаза, всматривался и… не угадывал направления разрывов в черных кружочках.
Присев за рабочий стол, женщина-врач развела руками:
– Не понимаю, как вас допустили к полетам мои коллеги, Николай Алексеевич. У вас же дальнозоркость!
– Я знаю, – кивнул тот. – Но мне она не мешает.
– Но как же вы летаете?! Вы, наверное, и приборов-то не видите?…
– Вижу. Конечно, не так хорошо, как в молодые годы, но показания различаю. К тому же у меня очень хорошая мышечная память.
Барина с интересом наблюдала за тестированием. Услышав последний ответ, поинтересовалась:
– Позвольте, а при чем тут мышечная память?
– Понимаете, я летаю на данном типе почти двадцать лет, и руки помнят каждый тумблер, каждую кнопку, – повернулся к ней Николай. Затем добавил: – Пожалуйста, напишите в заключении, что я годен. Я ведь кроме как управлять вертолетом больше ничего не умею.
Обе женщины увидели в его взгляде мольбу и просьбу о помощи. Елена посмотрела на подругу и еле заметно кивнула.
Спустя минуту счастливый Карбанов покинул кабинет окулиста. В руках он держал медицинскую книжку, в которой врач только что сделала запись о его годности к летной работе. После этого они стали встречаться, но…ненадолго…
Карбанова назначили старшим авиационным начальником на базе «Сонмар» неспроста. Где он только не летал. Довелось и повоевать, и даже словить в Чечне пулю.
Однажды пришлось эвакуировать на Кавказе группу разведки. Сели в седловине, подбегает старший группы – старлей:
– Командир, наш боец сорвался в пропасть. Лежит на уступе метров на семьдесят ниже седловины. Весь переломанный – кричит, стонет.
– Так у вас же
