обтянутый черно-желтой материей.
«Из самых дешевых», – совершенно некстати подумал он.
В гробу лежала совсем, казалось, маленькая усохшая старушка. Он подумал, что Лиза была достаточно крупной и высокой женщиной. Вокруг гроба сгрудилась небольшая кучка женщин – пять, не больше.
«Старухи», – подумал он. В памяти всплыли имена: Виоллетта, Жанна, Муся. Он отдаленно помнил их – интересные, ухоженные, интеллигентные дамы. Тогда они смотрели на него с иронией и слегка свысока. Он помнил, как они изящно сидели в креслах, закидывая ногу за ногу, пили кофе, курили сигареты в мундштуках и вели светские разговоры. Но сейчас – сейчас это были согбенные, плохо одетые старухи.
Рядом с гробом он вставать не стал. Лена отпустила его руку и подошла к матери. Она поправила ей волосы и стала гладить лицо и руки. Женщины чуть отступили. Лена не плакала, только что-то тихо причитала. Ему стало неловко, и он отвернулся.
Распорядительница траурного зала призвала собравшихся попрощаться. Подруги Лизы по очереди стали подходить к гробу. Последним подошел он. Положил в гроб букет белых хризантем и тихо сказал:
– Прощай, Лиза.
Обернулся и увидел, как старухи внимательно на него смотрят.
Он подошел к Лене и хотел попрощаться, но она взяла его за руку и, глядя в глаза, спросила:
– Вы поедете на кладбище, Николай Петрович?
Он растерялся (это совсем не входило в его планы), но, видимо от растерянности, согласился и кивнул.
«Глупость какая! – раздраженно подумал Николай Петрович. – Надо было сослаться на дела, на самочувствие, в конце концов! Какое кладбище, бред! Пришел, попрощался, отдал последний, так сказать, долг. С чего, кстати говоря? Кто была мне эта Лиза, когда это было? Столько воды утекло, да и жизнь почти прошла. И Лена эта… Настырная какая! Дался я ей, прости господи!»
С раздражением, злясь на себя, он залез в похоронный автобус, устроился у окна и отвернулся. Лизины подруги сели кучкой, одна за другой, и, тихо перешептываясь, кидали на него взгляды.
Автобус тронулся. Лена подошла к нему и села рядом. Он кашлянул и подвинулся ближе к окну. Оба молчали. Спустя минут десять она сказала:
– А я загадала.
Она улыбнулась и замолчала.
Он с удивлением посмотрел на нее:
– Вы о чем?
– Я загадала, – повторила она. – Ну, если вы придете – так тому и быть.
– В смысле? – Он уже не пытался скрыть свое раздражение.
Лена глубоко вздохнула и вынула из сумочки несколько фотографий.
– Это мама. Совсем молодая. Такой вы, наверно, ее помните.
Она протянула ему снимок. С фотографии смотрела молодая Лиза. Улыбка, локон кокетливо выбивается из-под шляпки. Плащ с высокими плечами, маленькая сумочка в руке.
Он пожал плечами.
– Она долго болела, – тихо сказала Лена. – Долго и тяжело. Работала почти до последних дней. – Лена замолчала и посмотрела в окно. – Дома сидеть совсем не хотела. Вела в жэке
