когда он сам становился богом и простым движением жезла мог сократить миг между жизнью и смертью или, напротив, растянуть его по времени, вкушать из мощного освежающего потока или жадно и рачительно пить по капле, как путник в безводной пустыне. Что великое, несущее пресыщение, что малое, еще более разжигающее жажду, одинаково взращивало его до размеров колосса; он слышал и чувствовал, как трещит и увеличивается плоть, раздаваясь вширь и поднимаясь вверх настолько, что замирал дух и взор, брошенный вниз, кружил голову.
И нельзя было подняться ни выше, ни ниже, а только до точки, угаданной тонким чутьем опытного ратника, дабы не потерять равновесия, и уже оттуда, уподобясь горному обвалу, свергнуться на противника, вложив в первый удар всю силу и мощь.
Он считал, что в этот миг в него вселяется если не сам Митра, то его божественный дух.
Ожидая, когда начнется перевоплощение, он терял счет времени и различал лишь день и ночь, не пил воды, не вкушал пищи, и окружающая жизнь текла мимо, словно река на дне глубокого ущелья, – он прислушивался только к своему состоянию, в себя же устремлял взор. Ни один смертный не ведал, что происходит с императором, однако приближенные угадывали его состояние и ничем не тревожили, и несчастен был тот, кто по недомыслию отвлек бы его хотя б на мгновение.
И таковым оказался не тупой префект Друз или своенравный консул Эмилий, а философ и астролог Марк Сирийский, вдруг ворвавшийся в шатер.
– Император! Пришел час испытаний! Господь требует жертв!
Варий ощутил непомерную тяжесть на себе, словно его живого засыпали землей. Первую минуту он молчал, не в силах пошевелить языком.
– Послушай меня, августейший! Мне выпала миссия спасти тебя! Вставай и иди за мной!
– Ты нарушил мою молитву, – медленно и тихо произнес император.
– Я глупец, невежда! – Возбужденный и оттого неузнаваемый понтифик сокрушенно бил себя по голове. – Но господь избрал меня, чтоб я провел тебя по пути испытаний!
– Где мои легионы?
– Они выстраиваются в боевые порядки там, где ты указал! Но они не спасут тебя! Нам следует бежать в Галлию, пока не началось сражение!
– Бежать?..
– Августейший, убей меня или прогони! – Понтифик пал на колени. – Я не достоин быть рядом с тобой, о, великий и всемогущий! Или ступай за мной!
Еще недавно умиротворенный и благолепный, сейчас он напоминал безумца.
– Слышишь ли ты свои слова, презренный раб?
– Слышу тяжелую поступь атланта!
– Я велел тебе молиться!
– И я молился! Господь велел спасти тебя!
– Мои воины тоже охвачены паникой?
– Нет, они полны решимости!.. Потому что не знают, не видят, что произойдет всего через несколько
