что касается до качества самих предметов убеждения, то они весьма различны между собою…»
– Интересно. Интересно. Общие для всех желания, например – счастье.
Баба Глаша сняла очки, и устало потёрла глаза.
– Счастье – оно разное бывает. Одному одно требуется, а другому это не подходит, ищет на свой вкус, но вот чувство голода – оно одно для всех, – печально прошептала баба Глаша. – Нравится оно или нет, но это чувство общее для всех. И когда в брюхе пусто – о счастье уже не мечтают. Так, что дальше пишут?
«Одни из них выводятся посредством необходимых следствий из всеобщих начал и уже принятых истин. В существовании таких предметов можно убедиться с определённостью: когда указана их связь с принятыми началами, тогда убеждение следует само собою, и душе не возможно не принять их, коль скоро они вошли в состав уже принятых истин.
Если другие предметы имеют тесную связь с объектами нашего удовольствия, то также принимаются без всякого сомнения. И в самом деле, как только представится душе, что какой-либо предмет может доставить ей высшее удовольствие, так она тотчас устремляется к нему с радостью».
– Вот она и устремилась к моему ведру с картошкой, чтобы, возвратившись домой, испечь своим мальчикам картофельных оладий. Разве это не счастье видеть, как твои детишки за обе щёки уплетают приготовленные собственными руками оладьи? Ещё какое счастье, – тихо прошептала баба Глаша и промокнула кончиком платка скатившуюся слезу, потом подняла глаза и долго смотрела на фотографию в аккуратной рамке, висящую чуть в стороне от остальных. На ней были изображены смеющиеся мальчик и девочка.
Баба Глаша встала из-за стола и, опираясь о край, обошла вокруг, приблизилась к фотографии и долго смотрела на радостные лица. Потом, дотронувшись легонько рукой до рамки, провела ладонью по дереву, будто погладила и, ссутулившись, шаркая стоптанными тапочками по полу, кутая плечи в шерстяной плед, пошла по комнате, бормоча себе под нос:
– А тут я вылезла из-под куста. Здрасьте вам! Чучело чучелом. Хорошо ещё, что дубину оставила там же. Конечно, не каждому понравится смотреть на такую оборванку. Была бы я одета поаккуратнее, а не в это рабочее старьё, так и разговор бы пошёл по-другому. Она для детишек своих старается, а у меня и ведро мятое, и картошка с землицей, и я страшнее войны – конечно, не захочется покупать. Ну, разве такие грязные предметы могут помочь доставить удовольствие? Нет. И ни каких сомнений здесь быть не может. Она праздник хотела устроить, а нашла на обочине старое ведро с грязной картошкой, да ещё обвязанное пеньковой верёвкой – и не представилось её душе, что «это может доставить высшее удовольствие»…, а потому она развернулась, вильнула задом и укатила.
Кот Барсик, задрав хвост, словно верный телохранитель, ступая бесшумно, следовал за ней. Баба Глаша подошла к часам, что отстукивали уходящие неизвестно куда секунды, помахивая на прощание им маятником, потянула цепь и подняла гирьки повыше, поправила пальцем минутную стрелку:
«Отстают «ходики». Надо
